Христианская традиция питания. Православная кухня или кухонное православие

29.09.2019

Есть в нашей культуре одна тема, которая вроде бы вне критики, - «Русская кухня и православие». А действительно, насколько наша кулинария обязана своим становлением религии? - Попытаемся разобраться в этом непростом вопросе. Но для начала с кажем неполиткорректную вещь: нет никакой православной кухни, есть кухня русская. А любая попытка приписать церкви какое-то влияние на становление нашей кухни очень легко разбивается вопросом: что кроме поста привнесло православие на наш стол?

Если хотите, то скажем более четко. Что такое национальная кухня вообще? Некоторые скажут: «Ну как же - это рецепты, те или иные блюда, характерные для данного народа, страны, местности и т. п.». Все так. Но помимо чисто рецептурных деталей существуют еще несколько важных вещей: продукты, технологии обработки, тип и характер пищи, нормы и обычаи подачи блюд. И наконец, культурные обычаи вокруг потребления пищи. Так вот роль церкви, в подавляющей части сводилась именно к последнему.

Не говорить же о православном вкладе в кухню в виде приличествующих тем или иным религиозным событиям блюд - кутьи, кулича, крашеных яиц. Да и сколько их? Как говорится, по пальцам одной руки… И потом, вы же не думаете, что политая медом каша из пшеничных зерен не возникла бы и без христианства? Сказать по правде, никакого особого влияния на русскую кухню она и не оказала.

Вообще, есть немало стереотипов относительно роли христианской церкви в становлении мировой культуры, науки, искусства. Один из них - «не было бы церкви, не было бы и всего этого». Да, многие века цивилизация развивалась в рамках религиозного контекста. Вот, только где Аристотель, Плиний, Омар Хайям, и где христианство? Или это не культура? А уж православие в этом смысле и вовсе опоздало к разделу культурных достижений человечества.

«Назовите хоть одного дохристианского ученого, художника или писателя на Руси?» - задают с ухмылкой вопрос сторонники церковной версии истории России. Между тем, если задуматься, это вряд ли выигрышная тема для них. Поскольку и православных-то писателей или ученых до XVI - XVII веков практически никто не знает. С чего бы это? Не оттого ли, что именно в эту эпоху начинает проникать книгопечатание и хоть какая-то просветительская мода. Так что совсем не факт, что роль нашей церкви в этом процессе была стимулирующей, а не тормозящей.

И потом, как известно, "Post hoc, ergo propter hoc". Это латинское выражение, означающее "после этого, значит вследствие этого", очень подходит к нашему случаю. Поскольку описывает типичную логическую ошибку. Так, вот русская культура, наука и даже кулинария развиваются столетия параллельно существованию церкви, в церковном контексте. Но не обязательно благодаря ей.

Да, конечно, мы знаем немало ученых, которые были насквозь проникнуты религиозным чувством. Вот только от фразы «Не было бы православной церкви, не было бы и никакой науки, искусства» иронично подняли бы брови и Ломоносов, не скрывавший своего отвращения к мракобесам в рясах. И Лев Толстой, заслуживший отлучения от церкви, утверждая, что церковное учение есть «коварная и вредная ложь, собрание суеверий, разных видов колдовства и диких обычаев». Мы уж не говорим, про академика Басова и авиаконструктора Туполева.

Так что вклад церкви в отечественную культуру за последние 500 лет - это, как минимум, весьма дискуссионный вопрос. Отчего же делать исключение для русской кухни, которая опять же, по мнению церковных адептов, немыслима без православия?

На самом деле очень даже мыслима. Каковою она и была до крещения Руси в X веке да и много столетий после этого события. Вы же не думаете, что до князя Владимира у нас не пекли хлеб, не варили щи или не готовили пироги? Блины - еще языческое блюдо. Про пиво и меды - тот же обожествляемый сегодня Владимир говорит: «Ибо веселие есть Руси пити. Без того не можем жити».

Кто-то скажет, что вот, мол, из Византии к нам вместе с православием пришли новые продукты. Да, действительно, гречка появляется в первых монастырях, где ее возделывают византийские монахи. Но при чем здесь религия? Это обычное заимствование у соседних народов. На Руси это было всегда: кислое молоко от кочевников, рис от азиатов, капуста от южных славян, сельдерей от немцев, макароны от итальянцев. Что тут православного?

На самом деле принятие христианства не стало краеугольным камнем развития нашей раннесредневековой кухни. Процесс этот был длительный и неоднозначный. И даже сегодня, спустя 1000 лет, мы следуем языческим обычаям. Блины на масленицу - яркий этому пример, с чем вынуждена была примириться православная церковь.

Да, русский постный стол - отдельное явление в истории нашей кухни. Влияние его двойственно. С одной стороны, сознательное ограничение в потреблении продуктов. А с другой… Вы, что думаете, что в Средние века каждая семья могла себе позволить мясо даже в «мясоед»? Это просто экономия продуктов.

Пост (как ограничение в еде) - далеко не православное изобретение. Он есть и в Германии, и во Франции. Он есть у буддистов, и манихеев, и зороастрийцев. Вегетарианцы по всему миру вообще едят постную пищу - неужели под влиянием РПЦ? А, ведь, приводят этому вполне себе духовные оправдания в духе «Первой ступени» Льва Толстого.

Ну, и что же еще из православного (или вообще христианского) влияния?

· Нельзя есть идоложертвенную пищу т.е. принесенную жертвам богам других религий (I Кор:10-28).
· Запрещается не просто мясо отдельных животных, а именно способы их умерщвления для использования в пищу. «Ибо угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого: воздерживаться … крови, и удавленины». (Деян.15:28-29).
· Церковь заботится о пастве, рекомендуя сдержанно относиться к пище, предостерегая от употребления продуктов, вызывающих чувство лени и другие греховные состояния.
· Православная трапеза должна сопровождаться молитвой, во время которой верующие просят благословить их пищу, и благодарят бога за хлеб насущный.
Не правда ли, к кулинарии здесь не относится вообще ничего?

А теперь давайте задумаемся о том, что негативного внесло православие в русскую кухню. Тут тоже есть, о чем порассуждать.

Оказывается, к примеру, что есть телятину почиталось в Московском государстве великим грехом. Жутковатое свидетельство этому мы находим в книге Якова Рейтенфельса, написанной в 70-х годах XVII века: «Телятины все упорно сыздавна, не знаю, по какой причине, избегают до того, что царь Иван Васильевич [Грозный] приказал бросить в огонь рабочих, строивших крепость в Вологде, за то, что они, вынужденные голодом, купили и зарезали теленка». Думаете, телятина и все? А вот и нет.

Сегодня известный возродитель придуманной русской кухни Максим Сырников, к примеру, рассуждает о том, что «твердые сыры, прессованные и выдержанные, готовили в русскую старину». Почему придуманной? Да потому, что этот комичный «историк» не понимает, что сычужный фермент для такого сыра получается из желудка теленка. Резать которого и считалось грехом. Вот и оказывается, что «благодаря» православной церкви у нас не было нормальных сыров до XVIII - XIX веков, когда этот глупый запрет сам собой умер.

Или другой пример. Старинный суп юрма. Эта похлебка упоминается еще в «Домострое» в 1550-е годы. Чем она являлась? Отваренная рыба в ухе, рядом - курица в бульоне. А затем курица режется на кусочки и отправляется в рыбный бульон. И так вот получается курица с запахом осетрины или стерляди. Блюдо, практически исчезнувшее на сегодня в Центральной России. Отчего? Да, просто потому, что юрма противоречит церковному принципу деления любой пищи на постную и скоромную. А питаться после поста снова рыбной пищей - это на любителя.

Тому же, кто скажет: «Что это за гадость такая, курица с рыбой?» рекомендуем поехать в Ростов, и отведать там популярное местное блюдо «уха из петуха». Да-да, только на окраинах России, куда с XV века свободные люди бежали в том числе и от церковного и монастырского угнетения, только и сохранилось подобие этого любопытного кушанья русской кухни.

А самое главное, давайте не будем забывать основную «скрепу» нашего православия. Она о том, что «любая власть от бога» и главное для церкви - эту власть всячески поддерживать. Крепостничество долгие века было основой русской жизни, так милой нашей церкви.

Вот о роли повара и стоит в этом ключе поговорить. «В то время как престиж французских шеф-поваров постоянно увеличивался, их социальный статус до самой революции (1793 года) оставался тем же - слуги». Это мнение американского исследователя Пола Мецнера удивительно точно отражает социальный и профессиональный конфликт, назревший к тому времени. О нем же говорит французский кулинар Гримо де ла Реньер: «Счастлив тот, у кого есть действительно хороший повар! Он должен с ним обращаться не как со слугою, а как с другом». Надо ли говорить, что в России ситуация была еще более тяжелой. Ведь даже в начале XIX века большинство поваров - крепостные.

Требовать от рабов развития кулинарного искусства - не иллюзия ли это? Жизнь подтвердила это, когда кулинария в России резко «раскрылась» к середине XIX века. А профессия «повар» стала не крепостной, а свободной.

Другое подтверждение - кухня советская. Предавшая забвению множество традиций русской кулинарии. Но, ведь, советская власть была так любима Русской православной церковью? Иерархи которой не стеснялись получать от нее ордена и дачи? Так неужели же и здесь кроется интрига, и РПЦ горячо любила советскую власть, втайне поедая антисоветскую осетрину по-монастырски?

Как и в любом сложном культурном явлении, здесь невозможно дать четкий «черно-белый» ответ. Понятно, что велика роль монастырей в сохранении русской традиционной кухни. Для исторической науки очень важны церковные источники, сохранившие память о праздничном столе многовековой давности. Но не менее того, мы должны принимать во внимание роль православной церкви, поддерживающей самые отсталые взгляды на культуру и науку. В том числе на то, чтобы русская кухня, так и осталась на уровне так милых ей домостроевских порядков. К счастью, прогресс общества оставил ей мало возможностей для этого.

Есть в нашей культуре одна тема, которая вроде бы вне критики, - "Русская кухня и православие". А действительно, насколько наша кулинария обязана своим становлением религии? В этом непростом вопросе пытаются разобраться историки Ольга и Павел Сюткины.

Скажем сразу неполиткорректную вещь: нет никакой православной кухни - есть кухня русская. А любая попытка приписать церкви какое-то влияние на становление нашей кухни очень легко разбивается вопросом: что кроме поста привнесло православие на наш стол?

Если хотите, то скажем более чётко. Что такое национальная кухня вообще? Некоторые скажут: ну как же, это рецепты, те или иные блюда, характерные для данного народа, страны, местности и т.п. Всё так. Но помимо чисто рецептурных деталей существует ещё несколько важных вещей: продукты, технологии обработки, тип и характер пищи, нормы и обычаи подачи блюд. И наконец, культурные обычаи вокруг потребления пищи. Так вот, роль церкви в подавляющей части сводилась именно к последнему.

Не говорить же о православном вкладе в кухню в виде приличествующих тем или иным религиозным событиям блюд - кутьи, кулича, крашеных яиц. Да и сколько их? Как говорится, по пальцам одной руки… И потом, вы же не думаете, что политая мёдом каша из пшеничных зёрен не возникла бы и без христианства?

Сказать по правде, никакого особого влияния на русскую кухню церковь и не оказала. Вообще, есть немало стереотипов относительно роли христианской церкви в становлении мировой культуры, науки, искусства. Один из них - "не было бы церкви, не было бы и всего этого".

Да, многие века цивилизация развивалась в рамках религиозного контекста. Вот только где Аристотель, Плиний, Омар Хайям и где христианство? Или это не культура? А уж православие в этом смысле и вовсе опоздало к разделу культурных достижений человечества. "Назовите хоть одного дохристианского учёного, художника или писателя на Руси?" - задают с ухмылкой вопрос сторонники церковной версии истории России.

Между тем, если задуматься, это вряд ли выигрышная тема для них. Поскольку и православных-то писателей или учёных до XVI–XVII веков практически никто не знает. С чего бы это? Не оттого ли, что именно в эту эпоху начинает проникать книгопечатание и хоть какая-то просветительская мода? Так что совсем не факт, что роль нашей церкви в этом процессе была стимулирующей, а не тормозящей.

И потом, как известно, Post hoc, ergo propter hoc. Это латинское выражение, означающее "после этого - значит вследствие этого", очень подходит к нашему случаю. Поскольку описывает типичную логическую ошибку. Так вот, русская культура, наука и даже кулинария развиваются столетия параллельно существованию церкви, в церковном контексте. Но не обязательно благодаря ей.

Да, конечно, мы знаем немало учёных, которые были насквозь проникнуты религиозным чувством. Вот только от фразы "Не было бы православной церкви, не было бы и никакой науки, искусства" иронично подняли бы брови и Ломоносов, не скрывавший своего отвращения к "мракобесам в рясах", и Лев Толстой, заслуживший отлучение от церкви, утверждая, что церковное учение есть "коварная и вредная ложь, собрание суеверий, разных видов колдовства и диких обычаев". Мы уж не говорим про академика Басова и авиаконструктора Туполева.

Так что вклад церкви в отечественную культуру за последние 500 лет - это как минимум весьма дискуссионный вопрос. Отчего же делать исключение для русской кухни, которая опять же, по мнению церковных адептов, немыслима без православия? На самом деле очень даже мыслима. Каковою она и была до крещения Руси в X веке да и много столетий после этого события. Вы же не думаете, что до князя Владимира у нас не пекли хлеб, не варили щи или не готовили пироги?

Блины - ещё языческое блюдо. Про пиво и мёды тот же обожествляемый сегодня Владимир говорит: "Ибо веселие есть Руси пити. Без того не можем жити"

Кто-то скажет, что вот, мол, из Византии к нам вместе с православием пришли новые продукты. Да, действительно, гречка появляется в первых монастырях, где её возделывают византийские монахи. Но при чём здесь религия? Это обычное заимствование у соседних народов.

На Руси это было всегда: кислое молоко - от кочевников, рис - от азиатов, капуста - от южных славян, сельдерей - от немцев, макароны - от итальянцев. Что тут православного?

На самом деле принятие христианства не стало краеугольным камнем развития нашей раннесредневековой кухни. Процесс этот был длительным и неоднозначным. И даже сегодня, спустя 1000 лет, мы следуем языческим обычаям. Блины на Масленицу - яркий этому пример, с чем вынуждена была примириться православная церковь.

Значение поста

Да, русский постный стол - отдельное явление в истории нашей кухни. Влияние его двойственно. С одной стороны, сознательное ограничение в потреблении продуктов. А с другой… Вы что, думаете, что в Средние века каждая семья могла себе позволить мясо даже в "мясоед"? Это просто экономия продуктов.

Пост (как ограничение в еде) - далеко не православное изобретение. Он есть и в Германии, и во Франции. Он есть и у буддистов, и манихеев, и зороастрийцев. Вегетарианцы по всему миру вообще едят постную пищу - неужели под влиянием РПЦ? А ведь приводят этому вполне себе духовные оправдания в духе "Первой ступени" Льва Толстого.

Что ещё из православного влияния?

Нельзя есть идоложертвенную пищу, т.е. принесённую жертву богам других религий (I Кор:10–28).
Запрещается не просто мясо отдельных животных, а именно способы их умерщвления для использования в пищу. "Ибо угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого: воздерживаться … крови и удавленины". (Деян. 15:28–29).
Церковь заботится о пастве, рекомендуя сдержанно относиться к пище, предостерегая от употребления продуктов, вызывающих чувство лени и другие греховные состояния.
Православная трапеза должна сопровождаться молитвой, во время которой верующие просят благословить их пищу и благодарят Бога за хлеб насущный.

Не правда ли, к кулинарии здесь не относится вообще ничего? А теперь давайте задумаемся о том, что негативного внесло православие в русскую кухню. Тут тоже есть о чём порассуждать. Оказывается, к примеру, что есть телятину почиталось в Московском государстве великим грехом.

Жутковатое свидетельство этому мы находим в книге Якова Рейтенфельса, написанной в 70-х годах XVII века: "Телятины все упорно сыздавна, не знаю, по какой причине, избегают до того, что царь Иван Васильевич [Грозный] приказал бросить в огонь рабочих, строивших крепость в Вологде, за то, что они, вынужденные голодом, купили и зарезали телёнка". Думаете, телятина и всё? А вот и нет.

Сегодня известный возродитель придуманной русской кухни Максим Сырников, к примеру, рассуждает о том, что "твёрдые сыры, прессованные и выдержанные, готовили в русскую старину".

Почему придуманной? Да потому, что сычужный фермент для такого сыра получается из желудка телёнка. Резать которого и считалось грехом. Вот и оказывается, что "благодаря" православной церкви у нас не было нормальных сыров до XVIII–XIX веков, когда этот глупый запрет сам собой умер.

Или другой пример. Старинный суп юрма. Эта похлёбка упоминается ещё в "Домострое" в 1550-е годы. Чем она являлась? Отваренная рыба в ухе, рядом - курица в бульоне. А затем курица режется на кусочки и отправляется в рыбный бульон. И так вот получается курица с запахом осетрины или стерляди. Блюдо, практически исчезнувшее на сегодня в Центральной России. Отчего? Да просто потому, что юрма противоречит церковному принципу деления любой пищи на постную и скоромную.

Тому же, кто скажет: "Что это за гадость такая - курица с рыбой?", рекомендуем поехать в Ростов и отведать там популярное местное блюдо "Уха из петуха". Да-да, только на окраинах России, куда с XV века свободные люди бежали в том числе и от церковного и монастырского угнетения, и сохранилось подобие этого любопытного кушанья русской кухни.

А самое главное, давайте не будем забывать основную "скрепу" нашего православия. Она о том, что "любая власть - от Бога" и главное для церкви - эту власть всячески поддерживать. Крепостничество долгие века было основой русской жизни, так милой нашей церкви.

Вот о роли повара и стоит в этом ключе поговорить. "В то время как престиж французских шеф-поваров постоянно увеличивался, их социальный статус до самой революции (1793 года) оставался тем же: слуги".

Это мнение американского исследователя Пола Мецнера удивительно точно отражает социальный и профессиональный конфликт, назревший к тому времени. О нём же говорит французский кулинар Гримо де ла Реньер: "Счастлив тот, у кого есть действительно хороший повар! Он должен с ним обращаться не как со слугою, а как с другом". Надо ли говорить, что в России ситуация была ещё более тяжёлой. Ведь даже в начале XIX века большинство поваров - крепостные.

Требовать от рабов развития кулинарного искусства - не иллюзия ли это? Жизнь подтвердила это, когда кулинария в России резко "раскрылась" к середине XIX века. А профессия повара стала не крепостной, а свободной. Другое подтверждение - кухня советская. Предавшая забвению множество традиций русской кулинарии. Но ведь советская власть была так любима Русской православной церковью? Иерархи которой не стеснялись получать от неё ордена и дачи? Так неужели же и здесь кроется интрига и РПЦ горячо любила советскую власть, втайне поедая антисоветскую осетрину по-монастырски?

Как и в любом сложном культурном явлении, здесь невозможно дать чёткий "чёрно-белый" ответ. Понятно, что велика роль монастырей в сохранении русской традиционной кухни. Для исторической науки очень важны церковные источники, сохранившие память о праздничном столе многовековой давности. Но не менее того мы должны принимать во внимание роль православной церкви, поддерживающей самые отсталые взгляды на культуру и науку. В том числе на то, чтобы русская кухня так и осталась на уровне милых ей домостроевских порядков. К счастью, прогресс общества оставил ей мало возможностей для этого.

Православное христианство. Пищевые предписания и посты

ПРАВОСЛАВНОЕ ХРИСТИАНСТВО

Христианство возникло в I в. н. э. в восточных провинциях Римской империи. Согласно христианскому вероучению, основателем христианства был Сын Божий Иисус Христос. Первоначально христианство складывалось в Палестине из течений и сект иудаизма, затем произошло размежевание с иудаизмом, имевшим этническую ограниченность. Возоб-ладала религия, которая обращалась к страждущим всех на-циональностей и провозгласила равенство всех людей перед Богом. Кризис, охвативший Римскую империю, создал ус-ловия для распространения христианства. В IV в. император Константин признал христианство и способствовал превра-щению его в господствующую религию. Закончились гонения на христиан, и христианство стало одной из мировых религий.

Христианство не является единой религией. Православие — одно из трех основных его направлений наряду с ка-толицизмом и протестантизмом. После разделения Римской империи православие становится религией Восточной импе-рии — Византии. Официальный раскол христианства на пра-вославную и римско-католическую церкви оформился в 1054 г. В XVI в. в Европе началось антикатолическое дви-жение и возник протестантизм. В настоящее время из христиан наиболее многочисленны католики, далее следуют протестанты, а затем православные.

К важнейшим обрядам христианства относятся таинства, составляющие первооснову всего культа. По учению церкви, во время совершения таинств на верующих нисходит боже-ственная благодать. Православная и католическая церкви признают семь таинств, но совершают их по-своему. Таинства в православии:

Крещение, при котором человек омывается от грехов и становится членом церкви. Ритуал включает погружение младенца в купель, миропомазание и надевание креста. К крещению допускаются и взрослые.
Миропомазание, посредством которого верующему по-даются дары Святого Духа. Ритуал состоит в смазывании разных частей тела освященным миро (греч. myron — бла-говонное масло), изготовленным из оливкового масла, белого виноградного вина и’ароматических веществ.
Покаяние. Верующий исповедует (открывает устно) свои грехи Богу в присутствии священника, который прощает их от имени Иисуса Христа.
Причащение. Верующий под видом хлеба и вина при-нимает тело и кровь Иисуса Христа, через это соединяется с Христом и делается причастником вечной жизни. О ритуале причащения рассказано в конце данной главы.
Брак — таинство, совершаемое в храме при венчании. Семья считается основой христианской церкви, хотя брак не обязателен для всех.
Священство — таинство, совершаемое при возведении в сан священнослужителя.
Елеосвящение (соборование) — смазывание частей тела больного освященным елеем (оливковым маслом), со-провождаемое чтением определенных молитв. Считается, что это таинство обладает целительной силой и очищает от грехов.

Помимо таинств, православный культ включает богослу-жения, поклонение кресту, почитание икон, святых и их мощей, молитвы, в том числе перед приемом пищи и после него и т. д. Важная часть культа — посты и праздники. Они регламентируют бытовой уклад жизни и в них зна-чительное место отведено обрядовому питанию.

Пищевые предписания многих религий включают деление продуктов на «чистые» и «нечистые», запреты на употреб-ление отдельных продуктов, правила кулинарной обработки пищи, ритуальной чистоты посуды и другие регламентации, связанные с питанием. Применительно к иудаизму, индуиз-му, исламу и некоторым христианским течениям и сектам эти вопросы рассматриваются в последующих главах книги.

Иное положение в православном христианстве, как, впро-чем, в католицизме и основных протестантских церквях. Здесь нет абсолютных запретов на употребление некоторых продуктов и постоянного их деления на одобряемые или по-рицаемые в питании. Только в период постов действуют ука-зания на дозволенность тех или иных продуктов и на воз-держание от определенных видов пищи вплоть до голодания. Следовательно, пищевые предписания связаны именно с пос-тами и имеют временный характер.

Древние летописи донесли до нас призывы авторитетов православной церкви — отцов церкви (святых отцов) и свя-тых подвижников — к соблюдению умеренности в питании: «потреблять пищу и питие, не причиняющие мятежа телес-ного и духовного», «вина горячего (крепких спиртных на-питков) не держати и не пити», «обжорство с пьянством — наипачий (наибольший) грех». Святой Максим Заповедник подчеркивал: «Не пища зло, а чревоугодие». Под этими вы-сказываниями может подписаться современный врач-диетолог, пропагандирующий рациональное питание и здоровый образ жизни.

По пищевым предписаниям православные посты можно разделить на пять категорий:

Строжайший пост — запрещена любая пища, допус-тима только вода. В медицине это соответствует понятию о полном голодании. Православный церковный устав не пре-дусматривает абсолютного голодания без употребления воды, что характерно для дневных постов в исламе.
Пост с «сухоядением» — разрешена невареная расти-тельная пища. В медицине это близко понятию о строго ве-гетарианском питании в форме сыроедения, но не равно-значно последнему, так как в дни этого поста едят и хлеб.
1. Пост с «ядением сварения» — разрешено употребление растительной пищи, подвергнутой тепловой кулинарной обработке, но без постного (растительного) масла, Этот тип питания почти полностью соответствует строгому вегета-рианству.
2. Пост с «ядением сварения с елеем» соответствует пре-дыдущему, но допустимо использование постного масла в натуральном виде и для приготовления пищи из раститель-ных продуктов. Характер питания соответствует обычному строгому вегетарианству. Елей — это оливковое масло, упот-ребляемое в церковных ритуалах, а в широком смысле слова

— любое растительное масло.

Пост с «ядением рыбы», когда растительная пища в любой кулинарной обработке дополняется рыбой и рыбными продуктами, а также постным маслом.

Кроме указанных предписаний, в церковном уставе о пос-тах оговорены дни однократного приема пищи.

Рассмотренные пищевые предписания позволяют очер-тить круг продуктов, входящих в постную пищу. Это зер-новые (хлеб, крупы и др.), бобовые, овощи, фрукты, ягоды, грибы, съедобные дикорастущие растения, орехи, пряности, мед, постные — растительные масла, рыба и рыбные про-дукты. К понятию «скоромная пища» относятся мясо и мяс-ные продукты, молоко и молочные продукты, животные жи-ры (сало и др.), яйца, а также содержащие их продукты, например, кондитерские изделия с включением молока или яиц. Употребление указанных продуктов во время поста означало «оскоромиться». Со временем это слово приобрело более широкое и Образное звучание. Заговением называют последний накануне многодневного поста день, когда можно есть скоромное, разговением — переход от постной пищи к скоромной. Обратим внимание и на то, что скоромными явля-ются продукты, полученные от животных и птиц, то есть теплокровных.

После принятия православия Киевской Русью в питании восточных славян обозначилось резкое разделение их стола на постный и скоромный. Это оказало большое влияние на дальнейшее развитие белорусской, русской и украинской кухни. Образование границы между постным и скоромным столом, изолирование одних продуктов от других и недопу-щение их смешивания в дни поста в конечном итоге привело как к созданию ряда оригинальных блюд, так и к некоторому упрощению всего меню.

В православном календаре около 200 дней занято постами, причем в прошлом большинство населения соблюдало пище-вые предписания постов. Поэтому в народной кулинарии больше повезло постному столу за счет естественного стрем-ления расширить ассортимент постных блюд. Отсюда обилие в старинной русской кухне грибных и рыбных блюд, склон-ность к использованию различного растительного сырья: зер-на (каши), бобовых, овощей (капуста, репа, редька, огурцы и др.), трав (крапива, сныть, лебеда и др.), лесных ягод. Например, много забытых ныне блюд делали из гороха: горох битый, горох тертый, сыр гороховый (твердо сбитый мягкий горох с постным маслом), лапша из гороховой муки, пироги с горохом и т. д. В качестве постных масел использовали конопляное, ореховое, маковое, оливковое (привозное) и только в середине XIX в. появилось подсолнечное масло. Вкусовое разнообразие постной пищи достигалось употреб-лением пряных овощей, пряностей, уксуса. В большом ко-личестве ели лук, чеснок, хрен, укроп, петрушку. Уже с X—XI ев. на Руси применяли анис, лавровый лист, черный перец, гвоздику, а с XVI в. их дополнили имбирь, шафран, кардамон и другие пряности. Богатые люди применяли пря-ности в процессе приготовления пищи, в частности попу-лярны были имбирь и шафран, которые считали целебными. В народе многие пряности из-за дороговизны не использовали при приготовлении пищи, а вместе с уксусом и солью ставили на стол и добавляли в блюда во время еды, Этот обычай дал повод впоследствии утверждать, что русская кухня якобы не употребляла пряностей.

Национальные особенности питания отражались на ха-рактере постного стола. Например, украинская кухня изо-биловала постными блюдами, которые могли не только на-сытить, но и удовлетворить разнообразные вкусы: борщи с фасолью, супы с галушками, вареник*и с постными начин-ками, пирожки с тыквой и сушеными фруктами, соленые арбузы, квашеная свекла — чем только не потчевали изоб-ретательные хозяйки домашних во время поста! И это даже без рыбных блюд, которые исстари занимали значительное место в питании украинцев. Типичным для селян постным кушаньем была таратута из отваренной и нарезанной свеклы, соленых огурцов, хрена, лука, огуречного рассола, свеколь-ного отвара и растительного масла, а также хомы — большие пампушки из разваренного и протертого гороха с толченым конопляным семенем. Таким образом, пост не давал боль-шого повода для уныния тем, кто воздерживался от мясной, молочной пищи и яиц.

Иллюстрацией выше представленных пищевых предпи-саний для разных категорий поста может служить «Столовая книга патриарха Филарета Никитича», написанная в 1623 г. В книге детально, день за днем, рассказывается о питании патриарха. Приведен характерный пример меню недельного питания во время Великого поста.

В понедельник «у Великого Государя, Святейшего Фила-рета, патриарха Московского и Всея Руси кушанья не было и яствы не держано». Следовательно, патриарх ничего не ел. Это соответствует понятию о строжайшем посте, когда разрешена лишь вода.

Во вторник патриарху подавали в «столовое кушанье капустку крошеную студеную», что характеризует пост с сухоедением — разрешена невареная растительная пища.

В среду на столе патриарха были: взвар с пшеном сорочинским, шафраном и перцем, капуста, горох зобанец, ядра миндальные, орехи грецкие, ягоды винные, хрен, грен-ки, «горшочек каши» с имбирем.

В четверг, как и в понедельник, «кушанья не было и яствы не держано» — строжайший пост.

В пятницу патриарху подавали щи из квашеной капусты с луком и перцем, грибы, горох зобанец, лапшу гороховую, ядра миндальные, орехи грецкие, взвар медовый квасной с пшеном сорочинским, изюмом, шафраном и перцем, «гор-шочек каши» с имбирем, гренки, репу пареную, резаную на ломтики с уксусом и хреном, ягоды винные, яблоки. Этот постный день, как и среда, характеризует «ядение сварения» — употребление вареной пищи, но без растительного масла.

В субботу и воскресенье у патриарха было два приема пищи. На обед подавали икру паюсную, белугу и осетр сухие и пресносольные, кашку из стерляди, уху из карасей, уху из икры, икру, варенную с маслом конопляным, тельное осетровое, вязигу, варенную с уксусом и хреном, пироги с рыбой и другую рыбную пищу, а также капусту, гретую с ореховым маслом, редьку, хрен, грибы, лапшу гороховую с маслом, горошек, ядра миндальные, орехи грецкие, гренки. Сходным, но менее разнообразным по набору продуктов и блюд был и ужин в эти дни, соответствующие понятию о посте с «ядением рыбы», коща к растительной пище добав-ляют рыбу, рыбные продукты и растительное масло. Воз-можность употребления рыбы в Великий пост могла быть связана с тем, что эти дни совпадали с праздником Благо-вещения, когда великопостный запрет на рыбу отменяется.

Таким образом, недельное питание патриарха характе-ризует все категории православных постов. Разумеется, многие продукты и блюда, подаваемые к столу патриарха Московского и Всея Руси, были доступны только богатым людям.

Типичные для XVII в. названия ряда упомянутых про-дуктов и блюд требуют для современного человека поясне-ния. Так, «сорочинское пшено» означало рис, а само слово «сорочинское» было искаженным от «сарацинского». В сред-невековой Европе сарацинами называли арабов и некоторые другие народы Ближнего Востока, где выращивали рис. Вин-ные ягоды — это инжир; горох зобанец — очищенный горох; тельное — отварная или обжаренная мякоть (филе) рыбы, вязига — жилы из хребта осетра, которые, будучи хорошо разварены, превращаются в студень.

Отметим еще слова «горшочек каши». Главным кухон-ным и сервировочным сосудом в России долгое время был керамический горшок — предшественник современной кас-трюли, супницы, банки для хранения продуктов. В горшках варили супы и каши, тушили мясо, рыбу, овощи, запекали разные продукты, а затем подавали на стол. В силу такой универсальности размеры и вместимость горшков были раз-нообразны — от огромных до «горшочка» на 200—300 г. А кашей в старину в России называли не только крупяные блюда, а вообще все, что варилось из измельченных про-дуктов. Отсюда и «рыбная кашка», которую подавали па-триарху. Рыбу мелко крошили и, возможно, смешивали с разваренной крупой.

В самой постной пище христиане должны были соблю-дать умеренность. Отцы церкви обличали тех, кто старается излишне разнообразить и приправить постные кушанья. Судя по блюдам субботнего и воскресного стола патриарха Фила-рета, эти рекомендации имели относительный характер. Правда, дни облегчения от многодневного поста — субботы и воскресения, один из отцов церкви Иоанн Златоуст срав-нивал с местами отдыха для путешественников: «Господь да-ровал в этих днях покой, чтобы постящиеся и для тела не-сколько ослабили труд поста, и дух ободрился, и по про-шествию этих двух дней с новой бодростью продолжали свое прекрасное путешествие».

Смягчение пищевых предписаний поста допускается, если человек болен, занят тяжелым физическим трудом или находится вне дома, в пути. Особенно это относится к строгим постам — без пищи или только с невареной пищей. Однако полное нарушение поста — употребление скоромной пищи — церковным уставом отвергается. Пост не распространяется на грудных детей — их грех берет на себя мать.

Священник Алексей Чулей (1993) отмечает: «Церковь никогда не простирала строгости правил поста на немощных. Роженице, например, не возбраняется употреблять масло да-же в дни Страстной недели Великого поста. Но скажу так: болезнь выше поста физического (т. е. пищевого), но ду-ховный пост распространяется и на больных».

Тот, кто не может соблюдать предписания строгого поста, должен усугублять другие дела христианского благочестия. Иоанн Златоуст учил: «Кто принимает пищу и не может поститься, да подает обильную милостыню, да покажет не-престанную молитву, да имеет большую готовность к слу-жению слову Божьему. В этом не может ему препятствовать немощь тела. Да примириться с врагами своими; всякое зло-памятство да отгонит от души своей». Слова «немощь тела» относятся не только к больным, но и здоровым людям, ко-торые «телесно» не способны выдержать строгий пост. Кро-ме того, количество дней строгих постов относительно не-большое.

Рассмотрим продолжительность постов, даты их соблю-дения в православном календаре и соответствующие пищевые предписания. По продолжительности посты подразделяют на однодневные и многодневные.

Еженедельные постные дни — среда и пятница. В среду пост установлен в скорбное воспоминание предания Иисуса Христа на страдание, в пятницу — в память самих страданий и смерти Христа. В эти дни православная церковь не до-зволяет употребление мясной, молочной и яичной пищи. Кроме того, в период от недели Всех святых (следующая за праздником Троицы) до Рождества Христова следует воз-держиваться также от рыбы и растительного масла. Лишь когда на среду и пятницу приходятся дни празднуемых свя-тых (тех, которым совершается праздничная служба в хра-мах), разрешено растительное масло, а в самые большие праздники — рыба и рыбопродукты.

Посты по средам соблюдаются почти весь год за исклю-чением сплошных седмиц (недель) , а именно: 1) Пасхальная (Светлая) неделя; 2) двухнедельные святки — от Рождества Христова до Крещения Господня; 3) Троицкая неделя — от праздника Святой Троицы до начала Петрова поста; 4) мя-соед в неделю мытаря и фарисея перед Великим постом; 5) неделя перед самым Великим постом, которую в народе зовут Масленицей, а по-церковному — мясопустной, или сырной, неделей. Мясная пища уже запрещена, а молочные продукты и яйца едят в среду и в пятницу. Эта неделя называется «сырной», так как долгое время на Руси творог называли сыром, а блюда из него — сырными. Вспомним всем знакомые сырники. И в настоящее время на украинском языке творог обозначается как «сыр».

Кроме указанных, установлены еще следующие однод-невные посты: 1) в сочельник перед Рождеством Христо-вым — 24 декабря (6 января) . Строгий пост — есть можно только с появлением первой звезды, т. е. вечером; 2) в со-чельник перед Крещением Господним — 6 (19) января; 3) в день Усекновения главы Иоанна Предтечи — 29 августа (11 сентября); 4) в день Воздвижения Креста Господня — 14 (27) -сентября. В два последних однодневных поста раз-решена растительная пища с постным маслом, но не рыба.

В православном календаре четыре многодневных поста: Великий, Успенский, Святых апостолов (Петров) и Рожде-ственский.

Великий пост — самый главный и строгий по пищевым предписаниям. Продолжается он 7 недель перед Пасхой. Цер-ковное название первых 6 недель поста — «Святая Четы- рехдесятница», так как 40 дней проходит с его начала до пятницы шестой недели. Седьмая, последняя перед Пасхой,

— Страстная неделя. Все дни этой недели в богослужебных книгах именуются Великими по величию воспоминаемых со-бытий. В народной традиции весь пост называется Великим. Первая часть поста — «Святая Четырехдесятница» — ус-тановлена в память тех важнейших событий, о которых речь идет в Ветхом и Новом Заветах. Вторая часть — Страстная неделя — установлена в память о страданиях Иисуса Христа, именуемых «Страстями Господними». Даты Великого поста непостоянны и зависят от даты Пасхи, которая каждый год меняется. Более подробно о Великом посте и его пищевых предписаниях рассказано ниже.

Пост Святых апостолов (Петров пост) начинается через неделю после дня Святой Троицы и продолжается до празд-ника Святых первоверховных апостолов Петра и Павла — 29 июня (12 июля). Пост установлен в память апостолов, которые постились, прежде чем выйти в мир проповедовать христианство. Церковный устав о питании в этот пост такой же, как в Рождественский пост. Если день праздника после поста приходится на среду или пятницу, то разговены (на-чало употребления скоромной пищи) переносятся на следу-ющий день, а в этот день разрешено есть рыбу. В прошлом народ называл этот пост «Петровка-голодовка», так как мало еще было продуктов нового урожая. Дата и продолжитель-ность Петрова поста в разные годы различны (от 8 дней до 6 недель), что лежит в основе неодинакового общего количе-ства постных дней в годовом православном календаре. Эти различия связаны с переходной датой Пасхи, отсюда — с непостоянной датой дня Святой Троицы (отмечается на 50-й день после Пасхи) и, следовательно, идущем через неделю после Троицы постом Святых Апостолов.

Успенский пост длится 2 недели — с 1 (14) по 14 (27) августа. Этим постом православная церковь почитает Пре-святую Богородицу. Успение (кончина) Божьей матери отме-чается 15 (28) августа. В Успенский пост следует питаться так же, как и в Великий пост. По церковному уставу упот-ребление рыбы разрешено только в праздник Преображения Господня — 6 (19) августа. Если праздник Успения совпадает со средой или пятницей, то в эти дни разрешается есть рыбу, а разговены переносятся на следующий день. В отличие от Петрова поста Успенский пост в народе именуют «лакомкой», так как в этот период лета много плодов нового урожая.

Рождественский (Филиппов) пост продолжается 40 дней перед Рождеством Христовым: с 15 (28) ноября по 24 декабря (6 января). Рождественский пост называют еще «Филиппо-вым», так как он начинается в день памяти апостола Фи-липпа. В этот пост в понедельник, среду и пятницу не следует употреблять рыбу и постное масло. После праздника свя-тителя Николы — 6 (19) декабря — рыба разрешается только в субботу и воскресенье. Рождественский пост не считается строгим, за исключением последних дней — с 20 декабря (2 января) — перед Рождеством. В эти дни едят один раз, вечером, и самую простую пищу из растительных продуктов. По церковному уставу строгий пост обязателен накануне Рождества, когда только вечером, при восхождении первой звезды, возвещающей час Рождества Христова, разрешается сочиво — сухие зерна (обычно пшеницы), смоченные в воде. Допустимо сочетание зерна злаков с медом. Сочивом назы-вают и сваренные с медом зерна пшеницы или овощи. От слова «сочиво» день перед праздником Рождества именуется Сочельником.

Обратим внимание на то, что Рождественский пост и пер-вая часть (святая Четырехдесятница) Великого поста длятся 40 дней. Это число имело особое значение в Библии. Великий потоп длился 40 дней. После рабства в Египте 40 лет стран-ствовали евреи по пустыням вместе с Моисеем, пока не поя-вилось новое свободное поколение, вступившее в землю обе-тованную — Ханаан (Палестину). 40 дней постился без вся-кой пищи Моисей перед тем, как получил от Бога скрижали (каменные доски) с заповедями Божьими. После крещения Иисус Христос удалился в пустыню, чтобы молитвою и пос-том приготовиться к исполнению своего предначертания, 40 дней Христос не ел никакой пищи.

Для облегчения участи души умершего церковь предписы-вает усиленно молиться за усопшего 40 дней (Сорокоусты), по истечении которых душа предстает перед Богом для опре-деления посмертной участи.

В мистическом и магическом значении число 40 означает абсолютную законченность. Отсюда проистекает древнее ве-рование, что нормальная беременность должна длиться 280 дней (40 х 7). Распространенная в прошлом в России образ-ная мера — «сорок сороков», например, колокольный звон «сорока сороков церквей».

Великий пост — это приготовление к главному право-славному празднику Пасхе. Путем воздержания, покаяния и углубления в духовную жизнь Великий пост должен очи-щать и подготовлять верующего для участия в радостном, торжественном празднике Воскресения Христова. Традиции Великого поста сохранились в основном в православии.

Пищевые предписания Великого поста основаны на древ-ней церковной практике, а действующий в русской право-славной церкви великопостный устав относится к XIV в. Этот устав распространялся и на монахов. Так как не было отдель-ного устава для мирян — не относящихся к духовенству рядовых верующих, последние на Руси постились по пра-вилам, близким общемонашеским. Поэтому рассмотрим сна-чала предписания Великого поста на основе общих мона-стырских правил пощения.

Великопостный устав предписывал употреблять расти-тельные масла по субботам и воскресеньям, а также в дни памяти наиболее почитаемых святых. Включение в питание рыбы и рыбных продуктов разрешалось только в праздники Благовещения и Входа Господня в Иерусалим (Вербное во-скресенье) .

Полное воздержание от пищи (строжайший пост) фак-тически требуется для трех дней Великого поста: в поне-дельник и вторник первой недели и в Великую Пятницу на Страстной неделе. В остальные дни первой недели, до пят-ницы включительно, а также с понедельника до пятницы второй—шестой недель полагалось есть хлеб и овощи, в том числе вареные, один раз в день — вечером. Так же постятся в первые 4 дня Страстной недели и в Великую Субботу (толь-ко без овощей). По субботам и воскресеньям дозволена ва-реная растительная пища с постным маслом, а также вино. Последнее разрешено и в те дни, на которые припадают торжественные воспоминания.

Уставы некоторых монастырей имели еще более строгие правила: полное голодание в течение пяти, а не двух дней первой недели или сухоядение (хлеб, сырые овощи, вода) после двух дней строжайшего поста в последующие дни, кро-ме суббот и воскресений первой—шестой недели Великого поста.

Однако многие миряне постились по более мягким, чем общемонастырские, правилам, хотя даже при разнообразии растительной пищи не всякий человек мог выдержать семи-недельный пост. Поэтому позднее правила пощения для мирян стали менее строгими и более индивидуальными. На-пример, запрещалось есть рыбу только на первой, четвертой и седьмой неделях Великого поста. В некоторых случаях без-условный запрет распространялся только на скоромную пищу. Правила пощения верующие согласовывали со своими духовными руководителями — священнослужителями или монахами. Такой подход соответствует словам древнейшего христианского произведения «Учение 12 апостолов»: «Если ты действительно можешь понести все иго Господне, то бу-дешь совершенен, а если не можешь, то делай то, что мо-жешь». Одновременно такой подход еще раз говорит о том, что те или иные пищевые предписания в пост очень важны, но сами по себе не представляют сущность поста.

Великий пост включает дни со своими пищевыми риту-алами и традициями — религиозными и народными, в том числе сугубо национальными. Например, в Украине первый день Великого поста называли не только «чистым», но и «полоскозубом» и «жилявым». «Полоскозубом» понедельник после Масленицы именовали за то, что в этот день селяне собирались в корчме, чтобы «выполоскать из зубов следы» скоромной пищи. С одной стороны, в понедельник не варили пищу и старались вообще не есть, отчего «тянуло жилы». Отсюда и название «жилявый». С другой стороны, в этот день нередко пекли из пресного теста коржи — «жиляники». Ели их, как правило, холодными, затвердевшими. Наконец, в связи с первым днем поста существовало выражение «за-правиться хреном». Хрен растирали с солью и постным мас-лом, разводили свекольным квасом и ели с хлебом. Следо-вательно, при отказе от скоромной пищи возможны были отступления от строгого церковного устава Великого поста.

В пятницу первой недели Великого поста в церквях происходит освящение колива (отваренной пшеницы с ме-дом) в память святого великомученика Федора Тирона, Он помог христианам сохранить предписания поста. В 362 г. византийский император Юлиан Отступник во время поста приказал тайно окропить кровью идоложертвенных живот-ных съестные припасы в г. Антиохия. Тирон, ранее сож-женный за христианскую веру, явился во сне епископу этого города, открыл ему распоряжение Юлиана и повелел неделю ничего не покупать на рынке, а питаться коливом. Ныне центр антиохийской православной церкви в Сирии, а коливо стало ритуальным блюдом, очень близким, но не равноз-начным кутье. О кутье как ритуальном блюде рассказано в последующих главах книги.

Накануне третьего воскресенья Великого поста в храмах для поклонения верующим выносят «честный Крест Госпо-день». Начинается четвертая неделя — Крестопоклонная. Эта неделя —«переломная. Пройдена половина пути к Пасхе. Время, когда проходила половина поста, называлось в народе среднепостье или среднекрестье. Наступало оно в ночь со среды на четверг. По древней традиции, бытовавшей у во-сточных славян до принятия христианства, в это время года пекли обрядовые хлеба. Они, по верованию, способствовали благополучному севу. В дальнейшем этот обычай приобрел христианскую символику. На среднекрестье из пшеничной муки стали выпекать печенье в форме крестов — крестцы, в которые впекались зеона разных злаков и мелкие монеты. Кому доставалась монетка, тот должен был начинать сев. Остальные крестцы съедали. В Украине, когда сеяли мак, а потом пшеницу, при себе имели пшеничные кресты («хресщ»), часть их съедали, а часть сохраняли как целебное средство.

В один из наиболее значительных православных празд-ников — Благовещение Пресвятой Богородицы 25 марта (7 апреля) строгие предписания Великого поста прерываются: можно есть рыбную пищу. В этот день пекли пироги с рыбой, а состоятельные люди в России ели «благовещенскую» ку-лебяку (от финского «кала» — рыба) с вязигой (жилы из хребта осетра) «на четыре угла», например с семгой, с пе-ченью налима, с икрой судака и с грибами. Вязига при раз-варивании превращалась в студенистую массу и делала ку-лебяку сочной. Большинство из нас забыло о кулебяках. Но кулинарные рецепты остались и, будем надеяться, со вре-менем мы ими воспользуемся.

В Великий Четверг Страстной недели готовили «четвер-говую соль». Соль обжигали в печи или духовке и вместе с хлебом ставили на стол в ночь на четверг. Эту соль подавали к столу в Пасху. Часть соли хранили до посева, а также давали скоту перед выгоном на первый выпас. Этот влив-шийся в Великий пост обряд имеет глубокие древнеславянс-кие корни и связан с сезонными крестьянскими работами. По поверью, соль оберегала от несчастий, сглаза и нечистой силы. С Великого Четверга православные готовились к празднику Пасхи: в четверг красили яйца, в пятницу пекли куличи и изготовляли пасхи.

В царской России соблюдение постов было обязанностью православных. Петр I и Екатерина II издали указы о том, чтобы духовенство вело учет лиц, соблюдающих посты и бывающих на исповеди. Нарушители подвергались наказа-нию. Сами указы свидетельствуют о фактах уклонения от постов. Соблюдение поста, являясь делом личного благо-честия, отражало и то общественное отношение к посту, ко-торое в разные времена и у разных социально-сословных групп населения было неодинаковым. Приведем примеры, иллюстрирующие это положение.

На Руси монастыри — общины монахов (греч. monachos — одинокий, уединенно живущий) — появились в X—XI вв. Монах, или инок (т. е. иной, не такой, как все), добровольно принимает на себя обеты ради спасения души и живет по уставу монастыря. Уставы разных монастырей имели отли-чия, включая и пищевые предписания. В целом православное монашество полагало, что спасение души достигается аскети-ческим отказом от «плотского», ограничением потребностей, частыми постами. Монастырские уставы предусматривают умеренно скудное питание не только в пост. Но обычная уставная пища достаточна для организма, и монастырское указание «есть почти досыта» опытным путем предвосхитило современные рекомендации врачей-диетологов

Один из отцов церкви греческий богослов IV в, Василий Великий поддерживал аскетизм монашества, но одновремен-но поучал: «Пришел в монастырь инок — пусть узнает соб-ственную пищу. Он утомился в дороге? Предложи ему столь-ко, сколько нужно, чтобы возместить силы. Пришел ли кто из мирской жизни? Пусть получит образец и пример уме-ренности в пище».

Не требуя самоистязания, определяя нужное количество пищи естественной потребностью организма, Василий Вели-кий добивался того, «чтобы не выступить за пределы этой потребности». Он видел опасность излишне строгих и дли-тельных постов, так как «ослабевшая плоть становится по-датливее к дьяволу...» Однако этот вопрос не решался одно-значно. Несмотря на большой авторитет Василия Великого, многие церковные деятели утверждали, что чем строже пост, тем более он смиряет греховные помыслы. В монашестве возникло понятие «запоститься», то есть довести себя слиш-ком строгим постом до голодной смерти. Конечно, «запо-ститься» могли не только монахи. Имеются сведения, что ранняя смерть Н.В. Гоголя в какой-то мере связана с его строгими постами.

Святой Кирилл, основавший в XIV в. Кирилло-Белозерс- кий монастырь (ныне в Вологодской области), молодым ино-ком был поручен старцу, который запрещал Кириллу поститься сверх сил. Старец заставлял его вкушать пищу не через 2—3 дня, как хотел Кирилл, а ежедневно, но не до сытости. Тем не менее Кирилл часто ел только хлеб и пил воду. Уже в своем монастыре Кирилл строго следил за соблюдением постов и укорял имевших румяные лица иноков за «непостническое мирское лицо». Однако он заботился о питании монахов, на трапезах которых было «три снеди». Употребление алкогольных напитков было запрещено.

Святой Нил Сорский считался в XV в. столпом северного пустынничества (пустынь — первоначально уединенный мо-настырь в глухой местности) и вместе с тем представителем греческой школы духовной жизни. Он не был отшельником, но его путь лежал через аскезу (греч. askesis — отказ от жизненных благ, удовольствий и т. д.). Как учитель телес-ного аскетизма Нил Сорский сохранял свой закон мер: «Каж-дый питается согласно силе своего тела, но более души... Все многообразие людей нельзя объять единым правилом, поскольку различие наблюдается и в крепости тел, как отличны медь и железо от воска». Эти слова Нила Сорского можно целиком перенести и в современную книгу по гигиене питания.

Нил Сорский советовал во время еды брать «по малу», но от всех кушаний, чтобы не показывать пренебрежения пищей — творением Божьим и избежать фарисейского са- мовозношения. Эти рекомендации отличаются от трапезного устава с градацией блюд святого Иосифа Волоцкого, который в XV в. основал под Волоколамском монастырь на принципах киновии — общежительной формы монашества, когда все равны в правах и обязанностях и не имеют личного иму-щества. При стремлении к совершенному общежитию, пов-торяя многократно, что «пища и питие всем равна», Иосиф Волоцкий создал в своем монастыре три категории монахов («три устроения») по степеням добровольной аскезы. Эти категории отличались при трапезах количеством и характе-ром блюд.

Полного ухода от мира монах искал в отшельничестве. Такую возможность давало пребывание в ските — самосто-ятельно или структурно выделенном в монастыре уединенном жилище. Скитники ели только постную пищу. В строгом ските прием пищи был один раз в день, а по субботам, во-скресеньям и церковным праздникам — два раза. Хлеб ели без ограничений. Чай исключался как «средство возбужде-ния» и вместо него употребляли горячую воду с сахаром или медом, хотя и это считалось послаблением. Рекомендо-валось пить простую воду. Скитники принимали дополни-тельные обеты, особенно в отношении строгих постов. Во вновь открывшемся в 90-е годы монастыре, а также в скитах на островах Валаамского архипелага согласно монастырскому уставу мясо есть запрещено и только по большим праздникам дозволяются молочные продукты.

Таким образом, соблюдению постов в монастырях прида-валось очень большое значение, а по монастырским уставам пищевые предписания православной церкви нередко ужесто-чались, хотя есть и отдельные свидетельства чревоугодия и пьянства монахов.

Пост является частью говения, т. е. приготовления ве-рующего к одному из важнейших обрядов в христианстве

— причащению. Говение продолжается несколько дней, включает пост, молитвы, посещение богослужений и испо-ведь. Причащаться следует не менее одного раза в год, но рекомендуется причащаться четыре раза в году или чаще. Сам обряд проводится до принятия пищи: нельзя есть и пить.

Причащение (греч. eucharistia — евхаристия) — это таинство, при котором верующие вкушают хлеб и вино, воп-лощающие тело и кровь Иисуса Христа. Согласно Евангелию, это таинство установлено самим Иисусом в последнюю тра-пезу с апостолами: «И когда они ели, Иисус взял хлеб и благословив преломил, и, раздавая ученикам, сказал: при-мите, ешьте — это есть Тело Мое. И взяв чашу, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо это есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая».

Кровь в Библии считалась символом жизни, над которой властен только Бог. Поэтому кровь запрещалось употреблять в пищу. Но теперь сам Иисус Христос отдавал свою жизнь, свою кровь людям. Издавна заключение Завета — договора Бога и людей сопровождалось обрядом окропления верующих кровью животного, посвященного Богу. Иисус Христос за-менил кровь жертвы соком виноградной лозы, вином тра-пезы, что знаменует богочеловеческую жертву.

Причащение совершается во время литургии — главного богослужения. Часть литургии называется проскомидия (греч. — принесение) от обычая ранних христиан приносить в храм хлеб и вино для совместной трапезы. Поэтому хлеб для причащения называют просфора, или просвира (греч.

— приношение). Просфора — это круглая булочка, выпе-каемая из квасного пшеничного хлеба. Она состоит из двух частей, отражая образ Иисуса Христа — Бога и человека. На верхней ее части изображены крест, инициалы Иисуса Христа—Спасителя и греческое слово «Ника» — «Победи-тель». Вино пьют виноградное (в православии обычно кагор), красное, напоминающее цвет крови. Вино смешивают с водой как символ того, что из ран Иисуса Христа истекала кровь и водянистая жидкость. В проскомидии употребляют 5 прос-фор в память насыщения Иисусом пятью хлебами более 5000 человек. Но собственно для причащения используют одну просфору, по словам апостола Павла: «Один хлеб, и мы мно-гие — одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба». По своей величине эта просфора должна соответствовать чис-лу причастников.

Во время причащения священник из Святой Чаши дает причастнику Святые Дары — хлеб и вино, над которыми совершено благословение. После церемонии обряда причас-тившийся идет к столику, где приготовлены части просфоры и теплая вода с добавлением вина (тепло), чтобы запить вкушенное и во рту не осталось кусочков хлеба. Больных людей священник исповедует и причащает в их домах.

JI. Пантелеев в автобиографической книге «Я верую» (1989) рассказывает о детских впечатлениях от первого при-чащения. В Великий пост он готовился к исповеди и говел. Мать, не евшая скоромное весь Великий пост, детям поз-волила поститься только неделю говения. Но пост не был изнуряющим: вместо мяса дети ели рыбу. Автор пишет: «Вер-нувшись домой после первой в жизни исповеди, я лег спать не поужинав. И утром, перед обедней, перед причастием тоже ничего не ешь и не пьешь. С какой легкостью на душе и в теле идешь вместе с матерью в церковь. И вот она — главная минута. Еще издали видишь Святую Чашу и красный плат в руке дьякона. Подходит твоя очередь. «Имя?» — воп-рошает дьякон. Руки сложены крестом на груди. Открываешь рот. И видишь, как бережно подносит батюшка к твоему рту серебряную плоскую ложечку, что-то при этом произ-носит, называя твое имя. Свершилось! В тебя вошли, озарили тебя блаженством — тело и кровь Христовы. Это вино и хлеб, но это не похоже ни на вино, ни на хлеб, ни на какие другие человеческие еды и пития... Спускаешься с амвона к столику, на котором блюдо с белыми кубиками просфоры, а рядом на подносе плоские серебряные чашечки, в них розо-веет прозрачная жидкость — тепло. Кладешь в рот 2—3 кусочка просфоры, запивая теплом. Ах, как хорошо! Это радость не гастрономическая, не чувственная. Это заклю-чение того, что только что свершилось на амвоне».

В католической церкви при причащении применяют символический хлеб в виде облаток — тонких кружков из пресного теста и до недавнего времени только духовенство причащалось хлебом и сухим красным вином, а для мирян был только хлеб. В некоторых христианских сектах, отвер-гающих алкогольные напитки, вино заменяют виноградным или иным, соком плодов красного цвета. Однако в пищевых предписаниях христианства отсутствует запрет на употреб-ление алкогольных напитков. При резком осуждении пьян-ства христианская церковь не отвергала вино. Вспомним о первом чуде Иисуса Христа, совершенном по просьбе Божьей Матери на свадебном пиру, где они были в гостях: превра-щение воды в наилучшее вино.

Отметим, что обряды, связанные с употреблением хлеба и вина, имели место в Древней Греции и Древнем Риме, характерны они были для митраизма — древнеиранской религии, которая соперничала с христианством в первые века нашей эры. Конечно, в христианском культе хлеб и вино приобрели совершенно иное духовно-символическое значе-ние. Само таинство причащения в христианстве было офи-циально принято только в VII—VIII вв.

С религиозностью связаны и многие особенности русского характера. Отношение к вере и особенности православия не могли не оказать влияние на уклад русской жизни, на мировосприятие русского человека, его отношение к окружающему миру и людям. Конечно, в столь тонком и деликатном вопросе, как влияние веры на характер народа, нет и не может быть однозначных решений и мнений. Попробуем общими штрихами наметить лишь некоторые, представляющиеся наиболее яркими.

С православием связано такое чисто русское понятие, как смирение. Все попытки перевести его на иностранный язык терпят неудачу, при переводе смысл теряется. Появляется уничижительный оттенок, возникает определенный негативный подтекст. Так, англо-русский словарь дает следующие варианты перевода слова «смирение»: humility, humbleness, submission, resignation. Обратный же перевод этих слов на русский язык следующий:

humility — повиновение, подчинение, покорность;

humbleness — покорность, униженность, простота;

submission — повиновение, подчинение;

resignation — покорность, уступка, согласие.

Народная мудрость гласит: «Смиренье — Богу угождение, уму просвещение, душе спасение, дому благословение и людям утешение». А теперь можно попробовать отнести все это к любому из вышеозначенных английских эквивалентов, получится абсурд и издевательство. Очевидно, что ни одно из этих понятий, ни они все вместе взятые не передают того, что в русском языке вкладывается в слово «смирение».

Смирение, в русском понимании этого слова, это хорошо, оно несет в себе позитивное начало. Смирение — это противоположность гордыне и бунту, это спасение души человека. Достоевский призывал: «Смирись, гордый человек!» и много способствовал возвеличиванию этого понятия. В словаре Даля оно еще применяется широко и по отношению, например, к животному миру: «Смирить зверя, овладеть им, осилить его, или сделать его исподволь ручным; смирить человека, обуздать нравственно, подчинить волю его совести и рассудку». У него смиряют и осетра, и тюленя, и лошадь. Смирение, по Далю, это «сознание слабостей своих и недостатков, чувство сокрушения, унижения; раскаяние; скромность, в разных степенях». После Достоевского и русской религиозной философии второй половины XIX в. оно приобретает высокодуховный и сугубо религиозный смысл как главная добродетель, к тому же еще присущая прежде всего именно русскому народу.

С православным смирением связаны и многие другие особенности русского характера. Так, идея смирения обращает человека от настоящего к будущему, дает ему надежду в иной жизни, предполагая, что в этой можно и нужно терпеть. Это порождало и удивительное терпение русского народа, восхищавшее окружающий мир, и некую пассивность. Вера в высшую предопределенность, волю Божью, приводила к мысли о бесполезности сопротивления, бездействию. Информаторы Этнографического бюро сообщали, что на различные бедствия и несчастья крестьяне смотрят покорно, во всем полагаясь на волю Божью: «Сгорит ли у кого от грозы дом — не говорят иначе, как «сгорел от милости Божьей»» (Быт великорусских крестьян-землепашцев, 1993: 149).

С идеей смирения связана и удивительная русская традиция «просить прощения». Последнее воскресенье перед Великим постом носит название Прощеного воскресенья. В этот день предполагается, что люди должны, готовясь к духовному и физическому испытанию постом, полностью очистить свою душу, снять с нее все обременяющие совесть поступки и мысли. Для этого надо, с одной стороны, попросить прощения у людей, а с другой — простить самому. Очень важно смирить гордыню, забыть обиды, даже если они и справедливые, освободить себя от недоброго чувства к окружающим тебя людям и, попросив прощения, услышать ставшую привычной формулу: «Бог простит, меня прости». Эта традиция получила большое распространение в русском народе, сохранилась и по сей день.

Прощения просили не только в Прощеное воскресенье, но и в связи с какими-то важными событиями в жизни: болезнью, перед длительным расставанием, перед дальней дорогой и т. д. Наряду с благословением прощение должно было очистить душу, подготовить духовно к большим делам и возможным трудностям, дать защиту высших сил.

Возможно, именно с идеей смирения как важнейшей христианской добродетелью связаны и знаменитые контрасты в характере русского народа. Все обозреватели этой деликатной темы отмечают наличие в нем ярко выраженных прямо противоположных черт. Такого рода противоречивость свойственна любым народам, но в русском порой доведена до крайности. Страстность, необузданность, дикость, широта и размах, «буйная головушка», соединившись с православием, с необходимостью постоянно смирять свою натуру, привели к появлению в характере народа крайне противоречивых и на первый взгляд взаимоисключающих черт: отчаянность и покорность, подозрительность и наивность, страстность и пассивность и т. д.

Трудно сказать, причиной или следствием религиозности русских является их приверженность идее. Если есть какая-то идея — религиозная, революционная, коммунистическая, она полностью овладевает человеком, делает его жизнь осмысленной, определенной. Ради нее он готов трудиться, отказывать себе во всем, терпеть лишения и нужду, держаться определенных, насаждаемых ею принципов. Не закон, а идея правит русским человеком: закон представляет собой материалистическое начало, преходящее и сиюминутное, а идея — вещь духовная, значит, вечная. Отними у русского человека идею, и он растеряется, почувствует свою ненужность, потеряет ориентиры и станет способным на любые бесчинства — нет духовной цели, нет и смысла в жизни, нет и необходимости сдерживаться, смиряться.

В православие корнями уходит и вера русского человека в преобладание духовного начала над материальным. Краткость земной жизни, вера в светлую жизнь в Царстве Божием приводили и к особому отношению к материальному богатству. Во-первых, с собой его не унесешь, зачем и копить здесь, во-вторых, рождался страх, не является ли оно губительным для души человека. Отсюда и особо трепетное отношение к юродивым, о котором рассказывалось выше, и огромные пожертвования русских купцов и предпринимателей на церковное строительство, и размах, с которым в России всегда тратили деньги, в том числе последние.

Не случайно главным церковным праздником для русского народа стала Пасха, а не Рождество. Об этом хорошо писал Н. В. Гоголь в «Выбранных местах из переписки с друзьями»: «В русском человеке есть особенное участие к празднику Светлого Воскресения. Он это чувствует живей, если ему случится быть в чужой земле. Видя, как повсюду в других странах день этот почти не отличен от других дней — те же всегдашние занятия, та же вседневная жизнь, то же будничное выраженье на лицах, он чувствует грусть и обращается невольно к России. Ему кажется, что там как-то лучше празднуется этот день, и сам человек радостней и лучше, нежели в другие дни, и самая жизнь какая-то другая, а не повседневная. Ему вдруг представится — эта торжественная полночь, этот повсеместный колокольный звон, который как всю землю сливает в один гул, это восклицанье «Христос воскрес!», которое заменяет в этот день все другие приветствия, этот поцелуй, который только раздается у нас, — и он готов почти воскликнуть: «Только в одной России празднуется этот день так, как ему следует праздноваться!»».

Рождество — праздник более земной и реальный. Конечно, любое рождение ребенка — чудо, а рождение сына Божьего особенно. Но в своей основе оно вполне материалистично. Пасха же — явление духовное, мистическое, волшебное. Это победа жизни над смертью, сил добра над силами зла, это чудо, это прекрасная сказка, в которую хочется верить. Любимая русская сказка о птице Феникс, постоянно возрождающейся из пепла, дохристианская и даже доязыческая в своей основе, разве не создала она почву для искренней веры в возможность новой жизни после смерти.

Православие отличается стремлением к свету, достижение которого возможно через добрые дела и смирение (укрощение духа). К деланью добра призывают не только церковные постулаты, но и народные пословицы, в которых понятия добра и веры тесно переплетаются: «Без добрых дел — вера мертва пред Богом»; «Кто добро творит, тому Бог отплатит»; «Богу хвала, а добрым людям честь и слава»; «Доброму Бог помогает».

Важной частью мировоззрения русского народа стали понятия «страдание» и «сострадание». О страдании, очищающем и возвышающем душу, никто не писал лучше и больше Ф. М. Достоевского: «Я думаю, самая главная, самая коренная духовная потребность русского народа есть потребность страдания, всегдашнего и неутолимого, везде и во всем. Этою жаждою страдания он, кажется, заражен искони веков. Страдальческая струя проходит через всю его историю, не от внешних только несчастий и бедствий, а бьет ключом из самого сердца народного. У русского народа даже в счастье непременно есть часть страдания, иначе счастье его для него неполно. Никогда, даже в самые торжественные минуты его истории, не имеет он гордого и торжествующего вида, а лишь умиленный до страдания вид; он воздыхает и относит славу свою к милости Господа. Страданием своим русский народ как бы наслаждается». В «Дневнике писателя» (1873 г.) он выбрал «актуальный» пример: «Возьмите русского пьяницу и, например, хоть немецкого пьяницу: русский пакостнее немецкого, но пьяный немец несомненно глупее и смешнее русского. Немцы — народ по преимуществу самодовольный и гордый собою. В пьяном же немце эти основные черты народные вырастают в размерах выпитого пива. Пьяный немец несомненно счастливый человек и никогда не плачет; он поет самохвальные песни и гордится собою. Приходит домой пьяный как стелька, но гордый собою. Русский пьяница любит пить с горя и плакать. Если же куражится, то не торжествует, а лишь буянит. Всегда вспомнит какую-нибудь обиду и упрекает обидчика, тут ли он, нет ли. Он дерзостно, пожалуй, доказывает, что он чуть ли не генерал, горько ругается, если ему не верят, и, чтобы уверить, в конце концов всегда зовет «караул»».

Можно согласиться или нет с такой категоричностью русского классика, все герои которого, как и их создатель в реальной жизни, прошли через горнило страдания. Однако мысль об очищающей роли страдания встречается в русской культуре довольно часто.

Еще более распространенной является идея сострадания. Сострадание к ближнему, чувство жалости, умение простить чужие грехи (глядишь, и свои уже не кажутся тяжкими), по многим свидетельствам, являются отличительной чертой русского человека. Вот только некоторые, хорошо известные проявления этого качества. Многие иностранцы в различные эпохи отмечали обилие попрошаек и нищих в России, которые всегда могли рассчитывать на милостыню. Паломники, странники и юродивые проходили по стране многие километры и встречали сочувствие даже в самых небогатых деревнях. Была распространена и так называемая тайная милостыня (подробнее об этом см.: Православная вера…, 2002: 90-100), когда помощь бедным подбрасывали тайно, чтобы они не знали, от кого она. Считалось, что это лучше для спасения души, т. к. побеждается грех гордыни.

Известно, что в Сибири было принято кормить и поддерживать ссыльных, которых гнали по этапу (это хорошо описано в мемуарах декабристок, удивлявшихся этому свойству натуры простых людей). А ведь за легкие проступки в Сибирь не ссылали: государственные преступники, убийцы, грабители — все на равных получали сочувствие или помощь. Мало ли какие обстоятельства вынудили людей сбиться с пути, со всяким может случиться — такие рассуждения и чувство сострадания рождали снисхождение даже к преступникам.

Используется это свойство русской натуры и сегодня в том, что принято называть пиар-компаниями. Небольшие проступки человека, например пьянство, вызывают сочувствие в массах (достаточно почитать комментарии к новостям в Интернете, чтобы убедиться в этом). И нет ничего лучше, как возникновение угрозы: покушение, обвинение, достаточно придать некоторую жертвенность персонажу, как народ начинает ему сочувствовать вопреки всему остальному. Главное только, чтобы это было убедительно. За последние годы этим приемом пользовались так часто, что доверие людей к такого рода сообщениям слегка притупилось.

Уже не раз упоминалось, что для русского красота и вера были неразрывно связаны. Особенно ярко это проявляется в русской иконописи. Красота Богородицы в исполнении русских иконописцев — это не земная миловидность, а сверхземная духовность. Вспомним, например, чудесных итальянских Мадонн эпохи Возрождения. Прекрасные юные девушки, такие живые в своей миловидности, такие нежные и печальные. Их красота понятна каждому.

Совсем другое дело — русские иконы. И дело не только в канонах, которым строго следовали много веков, считая отступление от них святотатством. Внутренняя загадочная красота русской Богородицы доступна лишь посвященным. Вот мнение стороннего наблюдателя: «…живописные картины, которые без особого искусства и изящества коричнево-желтой краской написаны на досках» (Олеарий, 2003: 274). И он же далее отмечает огромное влияние, которое иконы имели на русских людей: «Они их как-то боятся и страшатся, точно в них действительно имеется какая-то Божественная сущность». Более того, Олеарий пишет о том, что немцы, жившие в Москве, вешали иконы в доме, иначе с ними русские не общались, и «нельзя было получить русской прислуги без этого» (там же: 275).

Об особом месте, которое иконы занимают в православии, написано много трудов. Вера в их чудотворность, в их покровительство, в их святость в значительной степени видна даже и по сей день. Икона воспринимается прежде всего как спасительница, утешительница, защитница. Не случайно ее роль всегда была велика в периоды войн, и не только в древности. Полковой священник отец Митрофан Серебрянский, участвовавший в русско-японской войне, вспоминал как к нему обратился однажды солдат с просьбой дать ему в землянку иконку, т. к. «без образа как-то на душе неспокойно». Икон у священника не было, но он нашел неожиданный выход — вырезал их из имевшихся у него газет и разнес по землянкам (Православная вера…, 2002: 145). Радость была всеобщей, даже черно-белый газетный образ давал солдатам чувство успокоения. Множество данных говорит о том (хотя эта информация и относилась к числу секретных), что в 1943 г. состоялся крестный ход вокруг блокадного Ленинграда с Казанской иконой Божией Матери (Цеханская, 1998: 276). Потом ее доставили в Сталинград и другие города, после чего выставили в Елоховском соборе в Москве (по некоторым сведениям, с ней предварительно облетели на самолете вокруг Москвы).

Отдельные особенности русского характера и восприятие религии настолько переплелись, что часто бывает трудно выяснить, что первично, а что вторично, влияние бывает взаимным и равнозначным. Рассматривая различные проблемы русского мира, мы постоянно сталкиваемся с важным свойством русской культуры. Его можно назвать долгой исторической памятью или приверженностью традиции. Очень часто старинные и даже древние обряды сохраняются на протяжении многих веков, даже в тех случаях, когда теряется понимание их внутреннего содержания. Их нередко поддерживают, потому что «так принято», «так всегда делали в семье» или «на всякий случай, хуже не будет». Отказ или отклонение от такого рода исторических привычек вызывает чувство недовольства и смутный страх.

Одновременно с этим существует и уже неоднократно упоминавшееся свойство русской культуры «перемалывать» заимствования на свой традиционно-исторический лад. Берется с Запада какое-нибудь культурное достижение и адаптируется на русской почве так, что оригинал очень далек от получившегося результата. Это заимствование обрастает привычными традициями и обрядами, старое сливается с новым, видоизменяя его по своему образу и подобию. При этом важнейшее значение имеет именно устоявшаяся форма. Это не значит, что русская культура застыла в своем развитии. Нет, она постоянно обновляется, но и сохраняет при этом старые пласты.

Именно поэтому нововведения в России требуют определенной деликатности, нуждаются в подготовленной почве. Самый явный пример приверженности старине в вопросах религии — это старообрядчество в России. Изначально проблема раскола представляется скорее государственной и моральной, чем церковной. И борьба с ним велась, время от времени, на государственном уровне. Не случайно правительство было более терпимо к другим вероисповеданиям и даже сектам, чем к неповиновению старообрядцев. Это был вопрос принципиальный и для государства, так и не сумевшего преодолеть сопротивления своих подданных, и для старообрядцев, не желавших по приказу отказываться от национальной традиции. Это был вопрос идеи и приверженности старине.

Напомним, что в основе раскола лежали проведенные в 1650-х гг. патриархом Никоном при поддержке царя Алексея Михайловича церковные реформы. Многочисленные исследования, написанные на эту тему в разные эпохи, оставляют открытым важный вопрос: как получилось, что достаточно незначительные на первый взгляд изменения привели к столь разрушительным последствиям. Необходимость перемен в церковном устройстве признается большинством авторов. Исправление церковных книг, искаженных вследствие постоянного переписывания далеко не всегда грамотными писцами, также представляется делом закономерным. За источники взяли греческие образцы и унифицировали русские книги. Самой принципиальной можно считать изменение написания имени Исус на Иисус. Изменения в обрядовой стороне также не представляются значительными — крещение тремя пальцами, как это было принято у греков, вместо русского двоеперстия, признание четырехконечного креста наряду с шести- и восьмиконечным, хождение во время обряда против солнца вместо принятого по солнцу, возглашение троекратной вместо двукратной «аллилуйи» и некоторые другие.

Все это вместе взятое возмутило многих верующих как попытка вмешаться в естественный ход вещей, в исторически сложившиеся традиции, в конце концов, как отрицание Божественного провидения. Ведь даже ошибки в богослужебных книгах могли иметь определенный смысл, раз были допущены свыше. Как это нередко случалось в России, организатор и вдохновитель реформ патриарх Никон впал в немилость, но это уже не имело никакого значения для возмутившейся массы. Характерно, что опальный патриарх был осужден тем же церковным собором, что и раскол. Противники новшеств выступали не просто против патриаршей реформы или против власти царя, они боролись за идею, за «древлее благочестие», за подлинную, с их точки зрения, веру. А за это можно было и умереть без страха. Первые жертвы раскола вознесли идею на еще большую высоту, окружили ее ореолом мученичества, страдания.

Постепенно раскол охватил широкие слои населения. Подлинный масштаб этого явления неизвестен, статистика не велась, да и многие скрывали свою приверженность идее, боясь преследований. Когда при Александре II началось научное изучение старообрядчества, по данным П. И. Мельникова-Печерского, которому было поручено исследование проблемы, его придерживались от 12 до 14 млн. человек, т. е. примерно пятая часть населения России, исповедующего христианство (Федоров, 2000: 305). Причем не худшая его часть. Среди старообрядцев была широко распространена грамотность, они были в меньшей степени подвержены национальной русской слабости — пьянству. Когда в XIX в. начался подъем промышленности и торговли, старообрядцы оказались одной из самых активных групп купечества. Они обладали недюжинной деловой хваткой, значительными средствами и прекрасной организацией.

Ошибка реформаторов была не в содержании нововведений, а в форме их проведения. Все то же самое можно было сделать тихо и незаметно, как естественное развитие исторического процесса. Это напоминает схожую ситуацию в XIX в., когда отмена крепостного права, давно назревшая и насущная, была проведена слишком торжественно и пафосно (о том, что этого нельзя делать, Александра II предупреждал еще его отец, Николай I). Что и привело к сильным волнениям в крестьянстве.

Трудно представить, что вышеозначенные новшества могли стать поводом для столь яростного сопротивления. Между тем большинство старообрядцев были готовы умереть за свои убеждения. И умирали, преследуемые властями, предпочитая самосожжение позору (т. е. подчинению «отступникам», как они называли остальных православных). Постепенно разрыв увеличивался, выходя за рамки исключительно религиозных споров.

Так, большое значение в старообрядчестве имеют свои особые бытовые традиции, не связанные с церковной жизнью. Было решено не принимать никаких новшеств, возникших в обществе после XVII в., — если уж придерживаться старины, так во всем. В результате старообрядцы превратились в своеобразный «законсервированный» материал для историков и этнографов. Одним из отличительных внешних признаков старообрядцев стали окладистые бороды — бритье почиталось страшным грехом. Осуждалось курение и употребление спиртных напитков. Старообрядцы пили квас и бражку (правда, иногда такие, что с ног валили).

Еще четверть века назад старообрядческие села, особенно в отдаленных районах, старались следовать заветам предков. В глухой деревушке, например, в Пермской области, приготовление еды, шитье одежды, обработка поля — все велось традиционным, старинным методом. Не признавались продукты, появившиеся в России в большом количестве в XVIII в.: чай, кофе, картофель. Употребление сахара тоже считалось великим грехом, он заменялся медом. Даже самовар попал под запрет как адская машина для приготовления греховного напитка. За употребление запрещенных продуктов в старые времена на старообрядцев налагалась епитимия, церковное наказание. В старообрядческой рукописи XIX в. сказано, что «за чай трижды проклят человек, за кофею десять раз анафема, за картофель епитимья 36 лет, по 1800 поклонов на день, сухояста девять часов дня» (Палладий, 1863: 149).

Отвергались и все новые изобретения, включая мыло, электричество, телевизор, радио и пр. Для старообрядцев было характерно стремление изолироваться от окружающего «греховного» мира, прежде всего от людей, «соблазненных дьяволом». Следовало избегать каких бы то ни было контактов с ними. Даже есть из посуды, которой пользовались нестарообрядцы, считалось грехом, ее либо выбрасывали, либо держали отдельно для гостей.

Гонения времен советской власти не уничтожили старообрядчества. Его последователям было не впервой прятаться от властей и обманывать их. В начале 1980-х гг. на территории СССР еще в значительном количестве существовали старообрядческие села, жители которых по мере возможности старались следовать традиции и сохранять уклад жизни. Перестройка и последовавшие за ней религиозная свобода и взлет интереса к вопросам веры сыграли двойственную роль в истории старообрядчества. С одной стороны, как и в других вероисповеданиях, здесь наметился расцвет: были сняты все запреты, стали отстраиваться церкви и молельные дома, пришло официальное признание. С другой — в этих условиях оказалось невозможным придерживаться изоляционизма в быту, что неизбежно привело к утрате своеобразия старообрядческой культуры.

Не столько вопросы веры отличали старообрядчество от официальной церкви, сколько весь уклад жизни, определенное мировоззрение, сформированное им и идеей приверженности исторической традиции. В современных условиях оказалось невозможным отказаться от благ цивилизации, которые все являются «новшествами». Одно только обилие старообрядческих сайтов, в том числе и официальных, в Интернете говорит о многом. На одном из них, кстати, приводится интересное размышление по поводу утраты самобытности. Речь идет об общине старообрядцев в Сибири, находящейся в глухом, труднодоступном уголке: «Небольшая деревушка раскинулась по берегу реки Чуна в самой гуще красноярской тайги в одном из живописнейших уголков Сибири… Поселение небольшое — всего 8 семей или 49 душ. Большинство людей молодых. Стариков почти не видно... Нужно отметить, что отголоски современной цивилизации уже достигли и этого укромного уголка. Как ни печально, но приходится признать, что вероятнее всего вскоре эти оазисы старорусской культуры исчезнут под все нарастающими и безжалостными ударами всемирной духовной пустыни. Помимо изменившейся одежды, что вполне отражают помещенные ниже фотографии, изменился и быт: не так давно светские власти привезли сюда дизельную электростанцию, староверы, поворчав немножко, провели в свои дома электричество, приобрели и доставили на плотах стиральные машинки; затем в здание школы поставили спутниковый телефон, повозмущавшись стали пользоваться и им. И дело, безусловно, не в том, что технический прогресс, достигший таежников, — зло, а в том, что молодое поколение, познакомившись с неведомой им ранее комфортной жизнью, вероятнее всего, потянется с этих мест в те, где все достижения современного мира в области комфорта являются нормой. И этому уже есть примеры. Староверы назвали нам не одну семью, что покинула родной уголок по причине бытовых трудностей и потянулась за плотскими удобствами во внешний мир. А трудности здесь действительно немалые. Впрочем, до недавнего времени все было вполне терпимо. Староверы занимались рыбным промыслом, охотой, сплавляли по реке лес. Торговля лесом и была основным источником дохода деревни, однако не так давно государство перекрыло реку и запретило староверам пользоваться дарованной им Самим Богом природой» (см.: http://ancient-orthodoxy.narod.ru/life/Chuna.htm).

Раскол наглядно проиллюстрировал приверженность русского человека исторической традиции. Однако чаще старое и новое органично переплетались, мирно сосуществуя, что привело к сохранению в русской культуре и религии многих слоев: очень древнего, языческого, христианского, коммунистического. Все они объединились в некое единое целое и оказались взаимосвязаными и взаимозависимыми.

Крещение Руси прошло относительно мирно, без кардинального уничтожения языческих верований, без преследований и гонений, может быть, поэтому в православных обрядах так много напоминаний о дохристианской эпохе. Вместе с тем надо отметить, что речь не идет о двоеверии, как это иногда представляют некоторые авторы. Просто христианство, попав на русскую почву, впитало местные традиции, и в результате получилось русское православие со своими особенностями.

Оставив в некоторых случаях привычную древнюю форму, христианство наполнило ее новым содержанием. Культ предков органично слился с поминками и родительскими субботами, совершенно языческая по своей обрядовости Масленица с ее блинами-солнцами стала мясопустной неделей, преддверием Великого поста, христианский праздник Троицы «украсился» языческими березками и ленточками и т. д. Пристрастие к сказкам и вера в чудеса стала сочетаться с верой в Божественное чудо. Не ушло и истовое поклонение святыням, оно просто перекинулось на христианские, но своей страстностью заставляет вспомнить о более древних эпохах. Наконец, удивительный размах на русской земле сохранили разного рода суеверия, изжитые в большинстве так называемых цивилизованных стран, но благополучно дожившие в России до сегодняшнего дня.

Проблема эта осознавалась русскими людьми давным-давно. Еще летописец в «Повести временных лет» сетовал на обилие суеверий, на чрезмерное увлечение празднествами, на языческие привычки. Огорченный нападением и победой половцев в 1068 г., автор-монах склонен в неудачах винить самих русских, т. к., пишет он, «словом только называемся христианами, а живем, как язычники. Вот разве не по-язычески мы живем, если во встречу верим? Ведь если кто встретит черноризца, то возвращается, так же поступает и встретив кабана или свинью, — разве это не по-язычески? Это ведь по наущению дьявола держатся эти приметы; другие же в чихание веруют, которое на самом деле бывает на здравие голове! Но дьявол обманывает и этими и иными способами, всякими хитростями отвращая нас от Бога, трубами и скоморохами, гуслями и русалиями. Видим ведь, как места игрищ утоптаны, и людей множество на них, как толкают друг друга, устраивая зрелища, бесом задуманные, — а церкви пусты стоят; когда же бывает время молитвы, молящихся мало оказывается в церкви. Потому и казни всяческие принимаем от Бога и набеги врагов; по Божьему повелению принимаем наказание за грехи наши».

То, что волновало летописца тысячу лет назад, звучит на удивление современно. Про игрища и бесконечные шумные гулянья и говорить не приходится, склонность к ним так и не удалось изжить, несмотря на все осуждения. Но даже суеверия сохранились прежними: встреча с попом считается плохим предзнаменованием, так же как и с котом, заменившим кабана. Про чихание разговор особый (есть даже обстоятельная научная статья «Чиханье: явление, суеверие, этикет» (Богданов, 2001)). Тут и «чихнул — правду сказал», и, если один раз, то «пути не будет», и многое другое. Семейные предания сохранили, например, историю об одном государственном деятеле, который отказался от полета на самолете, т. к. перед выходом чихнул всего один раз. На дворе был 1935 г., и полет был организован для почетных гостей, являлся делом политическим, игнорирование его было чревато нехорошими последствиями. Но ни доводы жены, стыдившей суеверного партийца, ни карьерные соображения не поколебали его решимости. Он не полетел, а самолет, печально знаменитый «Максим Горький», разбился при взлете.

В последние годы опубликовано множество книг, посвященных русским народным суевериям. Более того, обычно именно к этой теме чаще всего сводятся вопросы, касающиеся народных традиций и обычаев. Обилие разного рода предрассудков, примет, суеверий не перестает удивлять. Особенно если вспомнить, что речь идет о народе, более тысячи лет прожившем в христианстве и традиционно считавшемся очень верующим. Многие из них сохранились по сей день. Вот только некоторые, приводимые в материалах Этнографического бюро Тенишева: разговор через порог — к ссоре; рассыпать соль — тоже; первой в новый дом пускают кошку; надеть одежду наизнанку — значит быть битым; при любой купле-продаже обязательно надо выпить, «обмыть»; жениться в мае — всю жизнь «маяться». Это из тех, что сохранились. Но многие ушли в историю: печь хлеб в жестяных плошках — грех («это немец выдумал жестянки-то, а уж что немец выдумает, то воистину грех»); чтобы избавиться от клопов и тараканов, надо положить их по три штуки в шапку попу; черные тараканы — к богатству, их истреблять нельзя; носить бумажное белье грех, ибо его «принес француз»; чтобы рыбалка была удачной, надо умыться речной водой и выпить ее (Быт великорусских крестьян-землепашцев, 1993: 132-136). Полный список займет несколько томов. И это лишь примеры общерусских суеверий, а были еще региональные, деревенские, семейные.

Уже в XIX в. над предрассудками смеялись в образованной среде. И все-таки соблюдали их. Об этом писал В. И. Даль, собиратель «поверий, суеверий и предрассудков» русского народа: «Большая часть тех, кои считают долгом приличия гласно и презрительно насмехаться надо всеми народными предрассудками, без разбора, — сами верят им втихомолку, или по крайней мере из предосторожности, на всякий случай, не выезжают со двора в понедельник и не здороваются через порог» (Даль, 1996: 10).

Нигде не было такого обилия различных существ, обитающих в каждом уголке дома, поля, леса, как на Руси. Безусловно, во многих культурах и по сей день существуют свои мифические персонажи. В Исландии до сих пор стараются жить в мире с эльфами, в Норвегии создали целый культ троллей, в Англии с уважением упоминают о «зеленом человеке», духе леса. В России же существует целый сонм разного рода нечисти, ко многим из которых отношение крайне уважительное. Это и лесовой (или леший), и водяной, и банник, и полуденник, и болотница, и овинник, и множество других. О местонахождении многих из них можно судить по их именам. Свой дух, по народным верованиям, существовал и в разных злаках, деревьях, силах природы. Эти представления уходят корнями в совсем уже далекую древность, еще и доязыческую.

Особым почетом пользовался домовой, дух, обитавший в доме (верили и в существование его подруги — домани, помогавшей женщинам по хозяйству). В общем и целом домовой считался дружелюбным по отношению к людям, помогал им, всячески покровительствовал всем, кто жил в доме. Чаще всего его представляли в виде старика, лохматого и мохнатого. Но он мог и рассердиться на людей, тогда начинал хулиганить, стучать по ночам, щипать спящих, бить посуду. Мог и вообще обидеться и уйти, тогда в доме начинались беды и беспорядок.

Интересно приводимое Д. Н. Ушаковым описание обряда, призванного вернуть домового домой. В нем намешаны и древнейшие, и языческие, и христианские, и народные верования: «Чтобы вернуть домой домового: берут хлеб-соль, кладут четыре поклона на все стороны, читают Отче наш, а также заклинания, призывающие «хозяина» возвратиться домой, еще читают молитвы к Божей матери, Прасковее-пятнице, к бел-горюч-камню» (Даль, 1996: 215).

Множество поверий было связано с чертями. Причем происхождение их основывалось на христианской вере, крестьяне считали, что черти сотворены Богом, чтобы испытать и соблазнить на зло слабых людей (Быт великорусских крестьян-землепашцев, 1993: 122). А вели себя черти в народных представлениях вполне сказочно, по-язычески. Именно им приписывали изобретение разного рода греховных удовольствий, например вина и табака. Часты были и истории о согрешении женщины с чертом. От таких союзов рождалась, по мнению крестьян, всякая нечисть. Боялись черти, по мнению крестьян, лаптей. Влезали в непокрытый сосуд и в открытый рот спящего человека. Часто появлялись в облике черной кошки (за что последних всегда побаивались). Водили компанию с лешим. Иногда устраивали свадьбы, отчего на дороге появлялся столб пыли.

Вообще в народных суевериях встречается множество перекличек со сказочными мотивами. Например, отмечалось, что колдунов всегда старались приглашать на пирушки и свадьбы, боясь, что невнимание к ним обернется порчей молодых и вредом себе. Как тут не вспомнить сказку «Спящая Красавица», в которой героиня пострадала из-за того, что одну злую волшебницу забыли пригласить на праздник. А также традиции древнего гостеприимства, предписывавшие угощать всех, не делая различий между людьми. Или еще один интересный ритуал, описанный корреспондентом тенишевского бюро: в случае заболевания грудного ребенка над ним совершали обряд перепеченья, его заворачивали в холстину, окунали в воду и на лопате сажали в печь (там же: 140).

Удивительно, но многие приметы и суеверия живы и по сей день. Так же как не смогли их изжить века преданности православию, не помогли и годы материалистического отношения к окружающему миру. Вроде и незаметно, на всякий случай, часто по привычке, но они продолжают соблюдаться. Встреча с черной кошкой многих остановит и всех огорчит, рассыпав соль, многие продолжают плевать через левое плечо, через порог предпочитают не здороваться, а подарив нож, непременно потребуют монетку, чтобы обмануть злые силы и сделать вид, что его просто продали.

Мало того, продолжается процесс обновления суеверий: не так давно вошла в русскую культуру, но стала общераспространенной традиция покупать нечетное число цветов в подарок, а четное носить на кладбища, мало было устаревшего домового, появился барабашка и т. д.

Как будто недостаточно было своих, в последние годы распространились разного рода восточные и астрологические суеверия. Теперь в канун каждого Нового года все магазины заполняются различными животными, символизирующими грядущий год по китайскому календарю.

Празднование Нового года вообще вызывает особый ажиотаж. Праздник этот очень любим в России, в советское время он был самым пышным и веселым. Зайдите накануне его в любое место, даже в университет, и вы услышите что-нибудь вроде: «В этом году надо надеть все красное, а на голову перья», «на столе должно быть десять предметов на букву «р»», «обязательно в полночь нужно залезть под стол и прокукарекать», «я буду справлять за границей, в Японии, у них стол без ножек, как же под него залезть?» и т. д. Конечно, многие обсуждают это в шутку, но на всякий случай перья на голову наденут.

Объявление же типа «я — Козерог, с высшим образованием, ищу Рака без вредных привычек» сейчас никого не удивит. Теперь по знакам зодиака подбирают не только возлюбленных, но и сотрудников на работу, друзей, попутчиков в поездку. Вполне интеллигентная дама вдруг может, сощурившись, совершенно серьезно воскликнуть: «Так вы — Весы, теперь все понятно», что сразу заставляет поежиться, как будто она теперь все про вас знает. Словно изголодавшись за десятилетия рационального взгляда на мир, сопровождавшего атеизм советского времени, люди жадно накинулись на любые виды суеверий и предрассудков. В начале XXI в., покорив космические просторы, приручив атом, завладев (с помощью косметической хирургии) тайнами вечной молодости, человек продолжает верить во все, что только можно, а гадалки, ворожеи и колдуны чувствуют себя в России еще лучше, чем 200 лет назад, когда с ними хотя бы боролась церковь.

Как и прежде, в России до сих пор сильно боятся так называемого сглаза. Согласно русским суевериям, зависть окружающих непременно приведет к потерям и несчастьям. Жизнь в тесном сообществе приучила русского человека не высовываться, не выделяться. Поэтому и сегодня, как когда-то, люди предпочитают не выставлять свой достаток, свое счастье, свои приобретения на глаза окружающим. Мало ли что, ведь до сих пор актуальна пословица «береженого Бог бережет».

Сегодня в современном обществе существует заметный интерес к религии, церкви, старинным обрядам и традициям. Кое-что уцелело и в советскую эпоху, перейдя в разряд «народных обычаев»: праздновали Масленицу, называя ее просто встречей весны, красили яйца и пекли куличи на Пасху, в родительские субботы ездили на кладбище. Кто-то еще связывал это с церковью и религией, многие просто следовали сложившейся традиции. Как только все запреты на веру и посещение церкви были сняты, более того, это стало поощряться, начался своеобразный религиозный бум. Конец XX в. увидел небывалый взлет интереса к вопросам религии.

Вот данные за первые 10 лет после перестройки. Согласно всероссийскому социологическому опросу, проведенному в декабре 1997 года, 32,1% молодых людей в возрасте 16-26 лет верят в Бога (против 2% в 1980-е гг.), 27% сомневаются, 13,9% безразличны к вопросу веры и лишь 14,6% не верят. О возрождении интереса к религиозным обрядам говорят следующие данные по Санкт-Петербургской епархии (Петербург и Ленинградская область), которые можно считать типичными для всей России. За два года, 1991-1992, было совершено обрядов крещений 327,2 тыс., венчаний 6,8 тыс. и отпеваний 72 тыс., другими словами, львиная доля новорожденных прошла обряд крещения, 6,3% новобрачных венчались и 41% умерших отпевались в церкви. Важно отметить, что обряд крещения совершили свыше 212 тыс. взрослых, поскольку число новорожденных составило 115,2 тыс., а крещений — 327,2 тыс. (Миронов, 2001). Сейчас эти цифры значительно выше.

Обращение к вере заметно и на государственном уровне. Политические деятели сегодня непременно подчеркивают свое серьезное отношение к церкви, зная, что такое поведение получит одобрение и у атеистов, а вот небрежения в этом вопросе не простят. Церкви и приходы отдаются Русской православной церкви (что, правда, создает новые конфликты на местах, чаще всего с музеями, находившимися на территории монастырей). В большие праздники вся верхушка правительства находится в церкви, со свечами в руках, отечественное телевидение заботливо доносит это до широких масс зрителей. Впрочем, чрезмерное слияние церкви и правительства, как уже отмечалось, порой вызывает неодобрение у народа, но оно направлено скорее на официальную церковь, чем на политиков или религию как таковую.

Причины подобного интереса к религиозным вопросам разные. Здесь и подлинная вера, не сдерживаемая теперь никакими запретительными рамками. Кроме этого сказывается и дань моде, сегодня в хорошем обществе не принято быть атеистом. Не последнюю роль играет и отсутствие какой бы то ни было альтернативной идеи, в которую можно было бы верить (ну нельзя же в самом деле верить в царство капитализма или во всеобщую демократию на земле). Многие приходят в церковь просто так, на всякий случай или во время несчастий, болезни — вдруг поможет. Наконец, существует и часть населения, которая следует обрядам вне религии, просто отдавая дань традиции.

Особое отношение русских к вопросам религии хорошо раскрывается при сравнении празднования Пасхи в России и в Англии. Англичанам напоминают о грядущем празднике задолго до его наступления, в продаже и в оформлении магазинов, улиц, общественных мест появляются разные симпатичные зайчики, которые здесь символизируют праздник, цыплятки, разукрашенные яйца, весенние цветы. Все это также продается в шоколадном варианте для детей.

На сам праздник в Англии устраивают разные веселые мероприятия, многие из который являются продолжением старинных традиций, например поиски спрятанных в саду яиц (всегда шоколадных) или катание их по лужайкам. В Пасху у англичан длинные выходные, так что многие уезжают на природу, посещают старинные замки, ходят на экскурсии в музеи. Обязательными являются семейные обеды или еще чаще ланчи. В ресторанах, пабах, даже на оборудованных местах для пикников невозможно найти свободного места: старики, дети, собаки — все радуются весеннему празднику.

Однако изначальный смысл праздника абсолютно утерян. Он начинается с пятницы, продолжается в субботу и заканчивается в воскресенье. Именно эти три дня посвящены веселью, дружеским попойкам, семейным сборам. Служба — в воскресенье утром, никаких ночных бдений, все весело и радостно.

В России часто даже люди, далекие от религии, помнят, что вся неделя, предшествующая Пасхе, называется страстной, эта неделя страданий Христовых. В пятницу Он был распят, в субботу мертв, воскресение еще не наступило. Это дни страшные и трагические, каждый день в церкви идут службы, иногда несколько раз в день. Кульминация — ночная служба, начинающаяся в субботу вечером, торжественная и величественная. Радость наступает только в воскресенье, да и то радость светлая и спокойная, тихая, Пасха не Масленица. Конечно, есть люди в России, которые вообще не интересуются пасхальными днями и живут своей жизнью. Но те, кто помнят, а таких сейчас большинство, даже неверующие, не будут веселиться и праздновать накануне Пасхи в пятницу и субботу.

Большую популярность сегодня в России приобрели религиозные обряды крещения детей, венчания и отпевания. Многие сегодня стремятся ввести религию в жизнь, как это было когда-то. Освящают квартиры, дачи и автомобили. Празднуют церковные праздники дома и в церкви. Совершаются обряды поминовения усопших в церкви и на могилах.

Восстановлена и приняла заметный размах традиция крестных ходов. Летом 1991 г. перенесение вновь обретенных мощей преподобного Серафима Саровского превратилось в торжественное и многолюдное шествие из Москвы в Дивеево. По дороге они были пронесены по многим российским городам, во время остановок поклониться мощам приходило множество людей. Особое значение и размах приобрело паломничество по святым местам, как России, так и зарубежья.

Особо почитаются так называемые святые источники: теперь над ними, как правило, установлен крест и, как и прежде, на деревьях вокруг них повязывают языческие ленточки, загадав желание. Словом, в повседневной жизни религия занимает все более заметное место.

Особо надо отметить почитание святынь. Традиция эта имеет очень давние истоки. Как и прежде, особым почитанием пользуются иконы, сохранилась вера в их спасительную силу. Люди приезжают специально, часто издалека, чтобы поклониться той или иной чудотворной иконе. Большой популярностью пользуется посещение святых мощей и могил, где похоронены святые. Так, к могиле Блаженной Матроны на Даниловском кладбище выстраиваются большие очереди тех, кто хочет ей поклониться (в 1999 г. она была признана местночтимой московской святой; в октябре 2004 г. состоялась ее общецерковная канонизация).

В июне 2006 г. в храме Христа Спасителя в Москве была выставлена десница Иоанна Предтечи. Люди выстаивали по 8-10 часов, чтобы поклониться ей. При этом из-за наплыва народа было не разрешено даже останавливаться около нее ни на секунду.

Невольно вспоминается, как в начале 1970-х гг. в Москву привезли Джоконду Леонардо да Винчи. Многочасовые очереди осаждали тогда Музей изобразительных искусств им. Пушкина. Останавливаться тоже не разрешали. Надо было отстоять много часов, чтобы просто пройти мимо. Но это никого не останавливало. Жажда чуда, поклонения прекрасному была так сильна и настолько не удовлетворялась в обычной атеистической жизни, что вылилась в настоящее паломничество к картине итальянского мастера.

Вот как описывал толпу очевидец: «В огромном пуленепробиваемом стекле вижу, как в зеркале, лица людей. Глаза, устремленные к Джоконде. Они дождались. Дождались этого свидания. Долгие, долгие, долгие часы очереди. И вот наконец Она. Единственная, неповторимая. Джоконда… Лепет людской. Шепот. Шорох платьев. Тихие шаги. Жадно, нанасытно глядят люди на творение Леонардо… Тревожно, немного печально, неотрывно глядит девушка в джинсах на Джоконду. Седой мужчина прижал к груди шляпу и весь вытянулся, устремился к Моне Лизе. Он что-то вспомнил, и я вижу слезы на его глазах... Бинокли. Бинокли. Люди хотят быть ближе к Джоконде» (Долгополов, 1986: 108-109). Удивительно похоже на религиозный восторг.

Еще одно свидетельство особого трепетного отношения к святыням проявляется в современных свадебных обычаях. После регистрации и перед застольем принято ездить в какие-нибудь важные историко-культурные места. В Москве чаще всего ездят к Кремлю, к могиле Неизвестного солдата, положить цветы. Эта традиция была очень популярна в советское время. Еще любят Воробьевы горы, оттуда открывается вид на всю Москву. Веселые компании пьют шампанское, фотографируются, шумят и общаются.

В каждом регионе есть свои объекты для свадебного поклонения. Причем здесь наблюдается полное смешение разных времен, идей и верований: это и религиозные, и исторические, и советского времени (очень часто военные мемориалы), и культурные памятники. В Петербурге едут к памятнику Петру I, в Калуге — в Тихонову пустынь, в Туле — в музей-усадьбу Льва Толстого, в Подмосковье к памятнику молодому Пушкину в усадьбе Большие Вяземы. Случаются и курьезы, подобные случайно подслушанному диалогу в Ясной Поляне, когда развеселая свадебная толпа, состоявшая из очень молодых людей того типа, который раньше называли «пэтэушниками», направлялась к могиле Толстого:

— А куда идем-то?

— Да на могилу какого-то писателя.

— А какого?

— Да кто его знает.

Важно не то, что это за писатель и что он написал, а в день свадьбы надо поклониться какому-то известному месту, святыне. Столь живуча в русских людях любовь к святым местам и жажда поклонения им.

Сегодня часто говорят о возрождении религии в России. Интерес к ней действительно огромен. Но станет ли она той же базой, нравственной основой жизни, какой была несколько веков, или превратится в своего рода театрализованную игру, внешний обряд, не имеющий внутреннего духовного содержания? И что тогда придет на ее место, которое, согласно русской традиции, не может пустовать? Русскому человеку очень трудно жить без прекрасной и бескорыстной идеи, без поклонения высоким идеалам.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Богданов, К. (2001) Повседневность и мифология. СПб.

Быт великорусских крестьян-землепашцев (1993) / Описание материалов этнографического бюро князя В. Н. Тенишева. СПб.

Даль, В. И. (1996) О повериях, суевериях и предрассудках русского народа. СПб.

Долгополов, И. (1986) Мастера и шедевры. Т. 1. М.

Миронов, Б. (2001) Народ-богоносец или народ-атеист: как сильно россияне верили в Бога накануне 1917 года? // Родина. № 3.

Олеарий, А. (2003) Описание путешествия в Московию. Смоленск.

Палладий (архимандрит) (1863) Обозрение Пермскаго раскола так называемого «старообрядства». СПб.

Православная вера и традиции благочестия у русских в XVIII-XX веках (2002). Этнографические исследования и материалы / Под ред. О. В. Кириченко и др. М.: Наука.

Федоров, В. А. (2000) Православная церковь и государство / Очерки русской культуры XIX в. / Под ред. Л. В. Кошман. Т. 2. М.

Цеханская, К. В. (1998) Икона в жизни русского народа. М.

Несомненно, что разумное питание играет большую роль в жизни человека. Согласно Библии, первоначально для питания человека предназначалась лишь растительная пища. Впрочем, даже в райском саду первым людям было дано повеление не есть плодов определенных деревьев, а нарушение этой заповеди, как гласит Библия, привело к изгнанию людей из рая.
В дальнейшей библейской истории после Всемирного потопа Ною и его потомкам Бог разрешил питаться и продуктами животного происхождения. Но при этом воспрещалось есть живую тварь, кровь и соответственно, мясо с нестекшей кровью (в частности, "удавленину").

В праздник опресноков не разрешалось есть хлеб, приготовленный на дрожжах и закваске (квасное) (Исх. 12, 20). Все животные разделялись на чистых и нечистых, употреблять в пищу можно было только мясо первых (Лев. 11).
Эти ограничения выражали общую идею о том, что человек, избранный к служению Единому Святому Богу, должен быть сам свят и чист во всех отношениях, и ему должна соответствовать лишь "чистая" пища. Несомненно, что данные указания имели и гигиеническое значение, например, запрещение употреблять мясо растерзанного диким зверем животного или пользоваться оскверненной мышами и насекомыми посудой.

С течением времени эти запреты обрастали "преданиями старцев", мелочными подробностями, порой несущественными, но возводимыми в ранг непререкаемых. К первому веку в Иудее сформировалась религиозная партия фарисеев, которая главную цель человека видела в неукоснительном соблюдении бесчисленных предписаний.

Одной из составляющих нравственной чистоты, по учению Христа, является правильное отношение к еде. Заботы о хлебе насущном не должны заслонять духовных исканий, становиться целью жизни.

Удовлетворение естественной человеческой потребности в еде не должно превращаться в служение своему чреву, пища не должна порабощать человека, делаться его кумиром, порождать страсть. Таким образом, с внешнего, чисто формального выполнения Закона акцент был перенесен на внутреннее воздержание, духовное трезвение.

С течением времени в христианский обиход вошли блюда, имеющие символическое значение. У первых христиан это была рыба, символизирующая Иисуса Христа. Впоследствии в традиции закрепились пасхальные куличи, пасхи, крашеные яйца, поминальная кутья и т. п.
К IV веку, когда христианство стало государственной религией, христианское общество утратило высокий уровень нравственности, присущий первым общинам. Немногие подвижники старались удалиться от мира, презирая все его блага, чтобы сохранить душевную чистоту. Из совместных поселений монахов возникли монастыри.

Жизнь в первых монастырях была очень тяжелой. Пища допускалась самая простая: хлеб, вода, кушанья из зелени и бобов ("вариво с зелием" и "сочиво", по терминологии славянских уставов), иногда сыр. Приправу составляли соль и оливковое ("деревянное") масло. Ели один раз в день, Только в субботу и воскресенье полагалась еще вторая - вечерняя трапеза. Никто не имел ничего своего, но все было общим достоянием. Монахи проводили время в молитвах и труде. Но несмотря на это, стремление к монашеской жизни было столь велико, что число монахов в первых монастырях достигало пятидесяти тысяч. Объясняется это тем, что в монастыре человек переставал быть игрушкой в руках временщиков, холопом князей века сего..

Монастыри IV-V веков приняли преемство нравственной высоты, братской любви, христианского единства, царивших в первохристианских общинах.
В общежительных монастырях еда была общей для всех. В обычае было весь хлеб, остававшийся на братском столе после трапезы, не убирать в запас, а раздавать голодным, просящим подаяние. Многие монастыри устраивали ежедневные бесплатные обеды для нуждающихся. В лихую годину монголо-татарского ига русские монастыри в неурожайные годы становились последней надеждой для притекающего к ним голодного и обездоленного люда. В один из таких годов Кирилло-Белозерский монастырь кормил 600 человек, а Пафнутьево-Боровской - 1000 человек ежедневно

В монастырях сложилась особая культура питания, соответствующая аскетическому идеалу. Основой ее была идея подчинения плоти духу, идея духовного преображения всей жизни человека. Полностью исключалось употребление мяса. Во время трапезы запрещались праздные разговоры, читались душеполезные поучения. И даже помещением для нее зачастую служила сама церковь. Тем самым трапеза как бы становилась частью богослужения и из чисто физиологического процесса принятия пищи поднималась до проникнутого светом Преображения чина ее вкушения.

В течение столетий монастыри были создателями и хранителями секретов приготовления пищи. Уединение от мира в тиши лесов и на берегах озер способствовало использованию в пищу богатых даров природы - рыбы, грибов, ягод, орехов, меда. Неутомимые земледельцы подвижническим трудом на монастырских огородах и в садах выращивали разнообразные и очень редкие и ценные овощи, зелень, фрукты и ягоды.

Монахи дали немало рецептов, вошедших впоследствии в обиход. Это широко известный хлеб Бородинский, рис и рыба по-монастырски, монастырский мед, разнообразные вина и многое-многое другое.

Распространение в обществе аскетического идеала привело к тому, что пост стал нормой христианского быта. В последующее время особое внимание Церкви к посту было вызвано появлением ересей, из которых одни ставили пост наравне с высшими нравственными обязанностями христианина (монтанисты, манихейцы), а другие отрицали всякое значение постов (Аэрций, Иовиниан и другие). Учение Церкви о посте суммировалось Гангрским собором, который запретил нарушение установленных постов, но в то же время запретил осуждать собрата, с благословением вкушающего мясо в дозволенное время. Окончательно сроки православных постов были установлены только на Константинопольском соборе в 1166 году.

Вглядываясь в историю, нетрудно заметить, что при всех различиях эпох неизменной в христианстве остается главная идея - идея трезвого, нравственного отношения к еде, умеренности в удовлетворении потребностей. Существующая сейчас православная традиция является проверенной на опыте поколений реализацией этой идеи.

С давних времен в России сложилась своеобразная культура питания, отвечающая ее географическим и национальным особенностям. Она отражена в таком заменательном письменном памятнике XVI в., как "Домострой", составленный монахом Сильвестром. Строгая регламентация русского стола и секреты приготовления блюд, соответствующих православному календарю, передавались из поколения в поколение.

В XIX веке большой популярностью пользовалась книга Елены Молоховец "Подарок молодым хозяйкам". Замечательным трудом являлась "Энциклопедия питания" Д. В. Каншина.

Семидесятилетний период господства атеистического мировоззрения не прошел даром для этой области. Традиция и культура питания оказались забытыми, а во многом и невозвратимо утраченными. Изменился и сам быт, условия жизни, круг употребляемых продуктов питания.