Альфред эрнст розенберг. Русское освободительное движение

Место погребения: кремирован, прах развеян Имя при рождении: Альфред Эрнст Розенберг Отец: Вольдемар Вильгельм Розенберг (1862-1904) Мать: Эльфрида Каролина Зире (1868-1893) Супруга: 1) Хильда Эльфрида Леесман (1915-1923) 2) Хедвиг Крамер (1925-1946) Дети: сын (1925-1925), дочь Ирена (род. 1930) Партия: НСДАП ( -) (Партийный билет № 625) Образование: МГТУ им. Н. Э. Баумана Профессия: инженер-архитектор Деятельность: политик, философ, администратор Военная служба Звание: обергруппенфюрер СА Автограф: Награды:

А́льфред Эрнст Ро́зенберг (нем. Alfred Ernst Rosenberg ; рус. Альфред Эрнст Вольдемарович Розенберг ; 12 января , Ревель , ныне Таллин - 16 октября 1946 года , Нюрнберг) - немецкий государственный и политический деятель, один из наиболее влиятельных членов и идеолог Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП) .

Начальник Внешнеполитического управления НСДАП ( -), уполномоченный фюрера по контролю за общим духовным и мировоззренческим воспитанием НСДАП (Beauftragter des Führers für die Überwachung der gesamten geistigen und weltanschaulichen Schulung und Erziehung der NSDAP ) (1934-1945), руководитель Центрального исследовательского института по вопросам национал-социалистической идеологии и воспитания (1940-1945), рейхсминистр восточных оккупированных территорий (Reichsministerium für die besetzten Ostgebiete ) ( -). Рейхсляйтер (1933-1945), обергруппенфюрер СА . Приговором Нюрнбергского трибунала объявлен одним из главных военных преступников .

Считается автором таких ключевых понятий нацистской идеологии, как «расовая теория », «окончательное решение еврейского вопроса» , отказ от Версальского договора и борьба против «вырождения искусства» .

Биография

Происхождение

Ранние годы

По воспоминаниям современников, «в его речах сразу чувствовался мыслитель, высказывающий оригинальные идеи в доступной форме». Был убеждён, что всю историю человечества можно объяснить с точки зрения расовой теории. В 1920 году выпустил антисемитские работы «След евреев в изменениях времени» и «Безнравственность в Талмуде». В 1922 году издал книгу «Природа, основные принципы и цели НСДАП».

1 апреля 1933 года возглавил Внешнеполитическое управление НСДАП (нем. Außenpolitisches Amt ) (АПА), при котором было создано т. н. Бюро иностранной помощи НСДАП. В задачу АПА входили пропаганда нацизма за рубежом, организация университетских обменов, стимулирование торговых отношений, публикация в иностранной прессе пропагандистских статей. Кроме того, АПА осуществляло сбор информации, публикуемой в зарубежной прессе, в том числе о политических эмигрантах.

17 июля 1941 года на основании указа Гитлера «О гражданском управлении в оккупированных восточных областях» под руководством Розенберга было сформировано Имперское министерство оккупированных восточных территорий . Ему подчинялись рейхскомиссариаты «Остланд» (центр - Рига), включавший территорию прибалтийских республик и Белоруссии, во главе с Генрихом Лозе ; «Украина» (центр - Ровно), включавший в основном территорию Украины , за исключением нескольких областей Западной Украины , вошедших в состав Генерал-губернаторства , а также часть белорусских областей: юг Брестской области , почти вся Гомельская и часть Пинской и Полесской областей , во главе с Эрихом Кохом . Предусматривалось создание рейхскомиссариатов «Кавказ» (центр - Тбилиси ; рейхскомиссар Арно Шикеданц); «Московия» (Центральная Россия до Урала ; рейхскомиссар - 3игфрид Каше); «Туркестан» (территория Средней Азии). Аппараты рейхскомиссариатов «Кавказ», «Москва» и «Туркестан» были сформированы в 1941 году, однако к работе приступили лишь некоторые административные органы на Кавказе и в Центральной России.

По мнению сотрудничавшего с немцами журналиста Анатолия Стенроса-Макриди , ни сам Розенберг, ни возглавляемое им восточное министерство не пользовались авторитетом среди руководства НСДАП, потому что Гитлер относился к Розенбергу с презрением за его «теоретичность» и беспомощность и бездарность в качестве администратора: «Все нацисты знали, что при Гитлере Розенберг не смел даже рта раскрыть и никогда не раскрывал. С постановлениями и распоряжениями Остминистерства решительно никто не считался, а Розенберг даже жаловаться на это никому не смел» .

После освобождения советскими войсками территории СССР аппараты рейхскомиссариатов были эвакуированы, а министерство фактически перестало функционировать, хотя, судя по дневнику имперского уполномоченного по тотальной войне Йозефа Геббельса , даже весной 1945 года Розенберг категорически отказывался расформировывать своё министерство . Тем не менее, значительная часть аппарата министерства была мобилизована в ходе мероприятий по ведению тотальной войны.

После войны

После окончания войны бежал на север Германии в расположение Фленсбургского правительства Карла Дёница . По воспоминаниям состоявшего в этом правительстве рейхсминистра Альберта Шпеера , там он вынашивал идею распустить нацистскую партию, заявляя при этом, что он - единственный партийный руководитель такого ранга, который вправе издать такой декрет . Был арестован военными 11-й английской армии 19 мая 1945 года в госпитале Фленсбурга .

Суд и казнь

В качестве одного из главных военных преступников предстал перед судом Международного военного трибунала в Нюрнберге . Приговорён к смертной казни через повешение. 16 октября 1946 года приговор был приведён в исполнение. Розенберг был единственным из 10 казнённых, который отказался произнести на эшафоте последнее слово.

Библиография

• След еврея в перемене эпох (нем. Die Spur des Juden in Wandel der Zeiten )
• Безнравственность в Талмуде (нем. Unmoral im Talmud )
• Преступление масонства (нем. Das Verbrechen der Freimaurerei )
• Чума в России: большевизм, его руководители, приспешники и жертвы (нем. Pest in Rußland: der Bolschewismus, seine Häupter, Handlanger und Opfer )
• Сущность, принципы и цели НСДАП (нем. Wesen, Grundsätze und Ziele der Nazionalsozialistischen Deutschen Arbeiterpartei )
• Антигосударственный сионизм (нем. Der staatsfeindliche Zionismus )
• Протоколы сионских мудрецов и еврейская мировая политика (нем. Die Protokolle der Weisen von Zion und die jüdische Weltpolitik )
• Перевод с французского книги А. Р. Гугено де Муссо «Еврей: иудейство и оевреивание христианских народов» (фр. R. Gougenot de Mousseaux. Le juif: Le judaisme et la judaïsation des peuples chrétiens , нем. Übersetzung aus dem Französischen G. des Mousseaux: Der Jude, das Judentum, und die Verjudung der christlichen Völker )
• Центр и Баварская народная партия как противники идеи германского государства (нем. Zentrum und Bayerische Volkspartei als Feinde des Deutschen Staatsgedankens )
• Кошелёк и марксизм (нем. Börse und Marxismus )
• Идея народного государства (нем. Der völkische Staatsgedanke )
• В 1929 году Розенберг издал свою главную работу «Миф XX века».
• В 2005 г. на русском языке изданы мемуары А. Розенберга: Мемуары (с комментариями C. Ланга и Э. фон Шенка). Перевод с немецкого. Харьков, ООО «ДИВ», 2005. ISBN 966-8504-03-8

Библиография книжных изданий Розенберга

В списке указаны первые издания работ

• Unmoral im Talmud. München: Deutscher Volksverl., 1920.

Английская версия:

• Immorality in the Talmud. London: Friends of Europe, 1937.
• Die Spur des Juden im Wandel der Zeiten. München: Deutscher Volksverl., 1920.

Японская версия:

• 猶太民族の歴史的足跡 (Yudaya minzoku no rekishi-teki ashiato). Tōkyō: Shin Taiyo-sha, 1944.
• Das Verbrechen der Freimaurerei. München: Hoheneichen-Verl., 1921.
• Pest in Rußland. München: Deutscher Volksverl., 1922.
• Bolschewismus, Hunger, Tod. München: Deutscher Volksverl., 1922.

Польская версия:

• Bolszewizm, glód, śmierć. Warszawa: Perzyński, Niklewicz i s-ka, 1923.
• Der staatsfeindliche Zionismus auf Grund jüdischer Quellen erläutert. Hamburg: Deutschvölkische Verlagsanst., 1922.
• Wesen, Grundlagen und Ziele der national-sozialistischen deutschen Arbeiterpartei. München: Deutscher Volksverl., 1923.
• Die Protokolle der Weisen von Zion und die jüdische Weltpolitik. München: Deutscher Volksverl., 1923.
• Zentrum und Bayerische Volkspartei als Feinde des Deutschen Staatsgedankens. München: Deutscher Volksverl., 1924.
• Dr. Georg Heim und die Novemberrepublik. München: Deutscher Volksverl., 1924.
• Der völkische Staatsgebaute. München: Deutschvölkische Verlagsbuchh., 1924.
• Börse und Marxismus oder Der Herr und der Knecht. München: Deutscher Volksverl., 1924.
• Die internationale Hochfinanz als Herrin der Arbeiterbewegung in allen Ländern. München: Deutscher Volksverl., 1925.
• Der Fall Bettauer. München: Deutscher Volksverl., 1925.
• Dolchstoß-Dokumente. München: Fr. Eher Nachf., 1926.
• Nationalsozialismus und Jungdeutscher Orden. München: Fr. Eher Nachf., 1927.
• Houston Stewart Chamberlain als Verkünder und Begründer der deutschen Zukunft. München: H. Bruckmann, 1927.
• Dreißig Novemberköpfe. Berlin: Kampf-Verlag Gregor Strasser, 1927.
• Der Weltkampf des Faschismus. München: Deutscher Volksverl., 1927.
• Der Zukunftsweg einer deutschen Außenpolitik. München: Eher, 1927.

Английская версия:

• The Future of German Foreign Policy. London: Friends of Europe, 1937.
• Der Weltverschwörerkongreß zu Basel. München: Fr. Eher Nachf., 1927.
• Dietrich Eckart. München: Eher, 1928.
• Freimaurerische Weltpolitik im Lichte der kritischen Forschung. München: Fr. Eher Nachf., 1929.

• Der Sumpf. München: F. Eher Nachf., 1930.
• Der Mythus des 20. Jahrhunderts. München: Hoheneichen-Verlag, 1930.
• Wesen, Grundsätze und Ziele der Nationalsozialistischen Deutschen Arbeiterpartei. München: Deutscher Volksverl., 1930.
• Das Wesensgefüge des Nationalsozialismus. München: Eher, 1932.
• Die Entwicklung der deutschen Freiheitsbewegung. München: Eher, 1933.

Издано под тем же названием в Бразилии:

• Die Entwicklung der deutschen Freiheitsbewegung. Ponta Grossa: Verl. d. Dt. Vereinigung f. Evangelisation u. Volksmission, 1933.
• Revolution in der bildenden Kunst? München: Eher, 1934.
• Krisis und Neubau Europas. Berlin: Junker & Dünnhaupt, 1934.
• Le Mouvement National Socialiste. Paris: Librairie Hachette, 1934.
• Die Religion des Meister Eckehart. München: Hoheneichen-Verlag, 1934 (Sonderdruck aus dem «Mythus d. 20. Jh.») .
• Der Kampf um die Weltanschauung. München: Eher, 1934.

Болгарская версия:

• Борба за новъ свѣтогледъ. София: Нова Европа, 1942.
• Der deutsche Ordensstaat. München: Eher, 1934.
• Der Bolschewismus als Aktion einer fremden Rasse. München: Eher, 1935.
• An die Dunkelmänner unserer Zeit. München: Eher, 1935.
• The final Fight between Europe and Bolshevism. München: Eher, 1936.

Французская версия:

• L’Heure décisive de la lutte entre l’Europe et le bolchevisme. München: Eher, 1936.

Итальянская версия:

• La lotta decisiva fra l’Europa e il Bolscevismo. München: Eher, 1936.
• Разоблаченный большевизм: речи Адольфа Гитлера и Альфреда Розенберга на Нюрнбергском конгрессе Национал-социалистической германской рабочей партии 8-14 сентября 1936 г. Берлин: Новое слово, 1936.
• Nationalsozialismus, Religion und Kultur. Berlin: Industrieverl. Spaeth & Linde, 1936.
• Gestaltung der Idee. München: Eher, 1936.
• Der entscheidende Weltkampf. München: Eher, 1936.
• Rede des Reichsleiters Alfred Rosenberg auf der Gautagung des NS.-Lehrerbundes Gau Hessen-Nassau am 18. April 1937 in Mainz. : , 1937.
• Protestantische Rompilger. München: Hoheneichen-Verlag, 1937.

Английская версия:

• Protestant pilgrims to Rome. London: Friends of Europe, 1938.
• Kampf um die Macht. München: Eher, 1937.
• Georg Friedrich Händel. Rede bei der Feier des 250. Geburtstages Händels am 22. Februar 1935 in Halle. Wolfenbüttel: Kallmeyer, 1937.
• Ein Kampf f. dt. Wiedergeburt. Reden u. Aufsätze v. 1919-1933. München: Eher, 1937.
• Der Kampf zwischen Schöpfung und Zerstörung. Kongreßrede auf d. Reichsparteitag d. Arbeit am 8. Sept. 1937. München: Eher, 1937.

Русская версия:

• Призыв к борьбе: Речи Адольфа Гитлера и Альфреда Розенберга на Нюрнбергском конгрессе Национал-социалистической германской рабочей партии 7-13 сентября 1937 г. Berlin: G. Koenig, 1937.
• Ulrich von Hutten. : , 1938.
• Gestalt und Leben. Halle/Saale: Niemeyer, 1938.
• Europa und sein Todfeind. München: Eher, 1938.
• Einsamkeit und Gemeinschaft. Rede des Reichsleiters Alfred Rosenberg am 11. November 1938 in Berlin. Dresden: , 1938.
• Die neue Mission des Erziehers. München: Deutscher Volksverl., 1938.
• Der Kampf um die Freiheit der Forschung. Halle/Saale: Niemeyer, 1938.
• Демократия и большевизм: речи Адольфа Гитлера, Альфреда Розенберга и Германа Геринга на Нюрнбергском съезде НСДАП 5-12 сентября 1938 г. Берлин: Новое слово, 1938.
• Autorità e libertà. : , 1938.
• Weltanschauung und Glaubenslehre. Halle/Saale: Niemeyer, 1939.
• Verteidigung des deutschen Kulturgedankens. München: Eher, .
• Neugeburt Europas als werdende Geschichte. Halle/Saale: Niemeyer, 1939.
• Müssen weltanschauliche Kämpfe staatliche Feindschaften ergeben? München: Eher, 1939.
• Das Parteiprogramm. München: Eher, 1939.
• Das nationalsozialistische Deutschland und die Wissenschaft. Tōkyō: Hakusuisha Verl., .

• Unser Kampf gegen Versailles. Danzig: NSDAP., Gauleitg Danzig-Westpreußen, 1940 (als Ms. gedruckt)
• Nordisk Skjebnefellesskap. Lübeck: Nord. Ges., 1940.

Немецкая версия:

• Nordische Schicksalsgemeinschaft. Mainz: Mainzer Presse, 1941.
• Der geschichtliche Sinn unseres Kampfes. Berlin: M. Müller, 1940.
• Tradition und Gegenwart. München: Zentralverl. der NSDAP, 1941.
• ナチス闘争の理念 (Nachisu tōsō no rinen). Tōkyō: Kuni-kyō-sha, 1941.
• Gold und Blut. München: Eher, 1941.

Болгарская версия:

• Злато и кръвъ. София: Нова Европа, 1942 (работа вышла под одной обложкой с «Борба за новъ свѣтогледъ»)
• Die Judenfrage als Weltproblem. München: Eher, 1941.

Венгерская версия:

• Zsidókérdés - világprobléma. Budapest: Centrum, 1942.
• Uutta eurooppaa kohti. Helsingissä: Otava, 1942.
• Waffenbruder Finnland: ein Buch für die deutschen Soldaten in Finnland. : , 1942.
• Schriften und Reden. Bd. 1. Schriften aus d. Jahren 1917-1921, Bd. 2. Schriften aus d. Jahren 1921-1923. München: Hoheneichen-Verlag, 1943 (юбилейное издание к 50-летию Розенберга)
• Der Weltkampf und die Weltrevolution unserer Zeit. München: Eher Nachf., 1943.

Издано под тем же названием в рейхскомиссариате Остланд :

• Der Weltkampf und die Weltrevolution unserer Zeit. Riga: Pressechef d. Reichskommissars f. d. Ostland, 1943.
• 血と名誉 (Chi to meiyo). Tōkyō: Kigensha, 1943.
• Deutsche und europäische Geistesfreiheit. München: Eher, 1944.

Чешская версия:

• Německá a evropská svoboda ducha. Praha: Orbis, 1944.

Голландская версия:

• Duitsche en Europeesche geestesvrijheid. : , 1944.
• Friedrich Nietzsche. München: Eher Nachf., 1944.

• Letzte Aufzeichnungen. Göttingen: Plesse-Verl., 1956.
• Das politische Tagebuch Alfred Rosenbergs aus den Jahren 1934/1935 und 1939/1940. Göttingen: Musterschmidt, 1956.

В 2013 году в США был найден дневник Розенберга, раннее считавшийся утерянным.

Запрет в России

На основании решения Солнцевского районного суда г. Москвы от 15.10.2012 книга А. Розенберга «Мемуары» была внесена в Федеральный список экстремистских материалов под № 1648.

См. также

Напишите отзыв о статье "Розенберг, Альфред"

Примечания

2. «Der Großdeutsche Reichstag 1938» («Der Großdeutsche Reichstag 1938. IV. Wahlperiode (nach dem 30. Januar 1933)). Mit Zustimmung des Herrn Reichstagspräsidenten herausgegeben von E. Kienast, Direktor beim Reichstag», Berlin, im Juni 1938, R.v. Decker’s Verlag, E.Schenck, Berlin W9. Стр. 367.
4. www.jstor.org/pss/3269855
6. «… в беседах за чайным столом Гитлер без обиняков говорил, что это малопонятный бред, написанный самоуверенным прибалтом, который крайне путано мыслит. И вообще Гитлер удивлялся, что подобная книга вышла столь большим тиражом: „Возврат к средневековому мышлению“» (А. Шпеер «Воспоминания». - Смоленск: «Русич», 1997. - С. 648. - 696 с.).
7. «Из речи рейхсляйтера Розенберга о политических целях Германии в предстоящей войне против Советского Союза и планах его расчленения» 20 июня 1941 г. в кн: «Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками». Сборник материалов в трёх томах. Под общей редакцией Р. А. Руденко . Издательство «Юридическая литература». Москва, 1965-1966. Т. 2, стр. 166.
8. «Указ Гитлера о гражданском управлении во вновь оккупированных восточных территориях» от 17.07.1941 г. в кн: «Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками». Сборник материалов в трёх томах. Под общей редакцией Р. А. Руденко. Издательство «Юридическая литература». Москва, 1965-1966. Т. 2, стр. 170.
9. «Наша страна » от 19 ноября 2011, стр. 3, рубрика «К истории белой эмиграции», статья "Редактор газеты «За родину» о редакторе «Нового слова» (Анатолий Григорьевич Макриди-Стенрос о судьбе Владимира Михайловича Деспотули - из писем Н. Л. Казанцеву).
10. Й. Геббельс «Последние записи». Смоленск, «Русич», 1993: «Рейхсминистр Розенберг всё ещё отказывается распустить своё министерство. Он называет его теперь не министерством по делам оккупированных восточных областей, ибо это звучало бы слишком смешно, а только восточным министерством. Он хочет сосредоточить в этом министерстве всю нашу восточную политику» (запись от 16 марта 1945 г., с. 202); «Розенберг продолжает отказываться ликвидировать восточное министерство» (запись от 18 марта 1945 г., с. 220).
11. Рейхсминистр А. Шпеер описывал прибытие туда Розенберга так: «Через несколько дней его привезли в Мюрвик в бессознательном состоянии. Чуть придя в себя, он заявил, что принял яд; позднее выяснилось, что рейхслейтер был попросту совершенно пьян» (А. Шпеер «Воспоминания». - Смоленск: «Русич», 1997. - С. 648. - 696 с.).
12. А. Шпеер «Воспоминания». - Смоленск: «Русич», 1997. - С. 648. - 696 с.
13. Н. С. Лебедева «Подготовка Нюрнбергского процесса». Издательство «Наука». Москва, 1975. Отв. ред. - докт. юрид. наук. А. И. Полторак. Со ссылкой на «New York Times», 20. V. 1945, p. 7.: vivovoco.narod.ru/VV/BOOKS/LEBEDEVA/CHAPT_2.HTM#29; worldatwartimeline.com/1945/may/05191945.htm; history.howstuffworks.com/world-war-ii/nazi-germany-surrenders13.htm
14. Приведено по списку в брошюре: Der völkische Staatsgedanke. München, 1924. S. 35.

Литература

• Hart F.Th. Alfred Rosenberg. Der Mann und sein Werk. München, 1933 (официальная биография, неоднократно переиздавалась) .
• Залесский К. А. Кто был кто в Третьем рейхе: Биографический энциклопедический словарь. - М .: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Издательство Астрель», 2002. - С. 570-573. - 942 с. - ISBN 5-17-015753-3 (ООО «Издательство АСТ»); ISBN 5-271-05091-2 (ООО «Издательство Астрель»).
• Залесский К. НСДАП. Власть в Третьем рейхе. - М .: Эксмо , 2005. - С. 474-476. - 672 с. - ISBN 5-699-09780-5 .
• в словаре Baltisches Biographisches Lexikon digital (нем.)

Ссылки

• Георг Лукач. // Литературная газета, № 26, 1934.
• С. А. Гурулёв. Ещё раз о расизме, нацизме и их идеологе Розенберге //Вопросы Истории, 2006, № 5, стр. 62 слл.

Смертная казнь Тюремное заключение Оправданы Решение не принято Внесены в список обвиняемых, но не предстали перед судом

Отрывок, характеризующий Розенберг, Альфред

– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.

От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»

В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l"homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L"homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L"homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu"il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L"homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu"il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]
– Peut etre que la c?ur n"etait pas de la partie, [Может быть, сердце не вполне участвовало,] – сказала Анна Павловна.
– О нет, нет, – горячо заступился князь Василий. Теперь уже он не мог никому уступить Кутузова. По мнению князя Василья, не только Кутузов был сам хорош, но и все обожали его. – Нет, это не может быть, потому что государь так умел прежде ценить его, – сказал он.
– Дай бог только, чтобы князь Кутузов, – сказала Анпа Павловна, – взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колеса – des batons dans les roues.
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:
– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu"il a dit a l"Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l"homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.

В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?

Именно Альфреду Розенбергу идеология Рейха обязана тщательно проработанным еврейским вопросом. Даже сам фюрер до знакомства с Альфредом стеснялся признаваться в своем антисемитизме. Однако после тесного общения в начале 20-х годов Гитлер изжил этот недостаток. Теперь он легко обещал единомышленникам выжечь евреев по всей немецкой земле, пройтись по ней огнем и мечом. Рассуждая о светлом немецком будущем, он обещал: «Тогда жидов будут вешать одного за другим, и они будут болтаться на перекладинах до тех пор, пока не провоняют, - сулил он жителям Мюнхена, но перспектива была шире, - аналогичная процедура последует и в других городах, пока Германия не очистится от последнего еврея».

А ведь до дружбы с Альфредом Адольф старался заменить слово «жид» каким-нибудь более пристойным эвфемизмом! Кто ж этот Альфред Розенберг, откуда он взялся и чем так привлек национал-социалиста Гитлера? Альфред Розенберг был русским немцем, то есть выходцем из остзейской провинции, пережившим кошмар русской революции и чудом спасшимся из большевистской России. Одним словом - наш земляк. Этот земляк по некоторым сведениям и привез из красной России чудесный документ - Протоколы Сионских мудрецов. История создания этого антисемитского сочинения покрыта мраком.

Впервые эти «Протоколы» опубликовал еще до первой русской революции Сергей Нилус в качестве приложения к сочинению о масонах «Великое в малом». Он был твердо убежден, что протоколы подлинные и являются стенограммой первого конгресса сионистов, состоявшегося в 1897 году в Базеле. Иными словами, что это программа для завоевания мирового господства, разработанная евреями и задокументированная с их слов. «Протокольные» сионисты говорили следующее: «Каждый человек стремится к власти, каждому хотелось бы сделаться диктатором, если бы только он мог, но при этом редкий не был бы готов жертвовать благами всех ради достижения благ своих. Что сдерживало хищных животных, которых зовут людьми? Что ими руководило до сего времени? В начале общественного строя они подчинились грубой и слепой силе, потом закону, который есть та же сила, только замаскированная».

Отсюда делался такой вывод: право в силе, а политическая свобода всего лишь идея, но не факт. И давался такой совет: «Эту идею надо уметь применять, когда является нужным идейной приманкой привлечь народные массы к своей партии, если таковая задумала сломить другую, у власти находящуюся. Задача эта облегчается, если противник сам заразится идеей свободы, так называемым либерализмом, и ради идеи поступится своей мощью».

Если политическая свобода - иллюзия, то в чем же настоящая сила?

Что прокладывает дорогу к власти над другими людьми?

Ответ не заставлял ожидать: золото. «Было время, - гласил текст, - правила вера. Идея свободы неосуществима, потому что никто не умеет пользоваться ею в меру. Стоит только народ на некоторое время предоставить самоуправлению, как оно превращается в распущенность. С этого момента возникают междоусобицы, скоро переходящие в социальные битвы, в которых государства горят, и значение их превращается в пепел. Истощается ли государство в собственных конвульсиях, или же внутренние распри отдают его во власть внешним врагам, во всяком случае, оно может считаться безвозвратно погибшим: оно в нашей власти. Деспотизм капитала, который весь в наших руках, протягивает ему соломинку, за которую государству приходится держаться поневоле, в противном случае оно катится в пропасть».

Предложив эту соломку, мировое еврейство получит реальную власть, которая «при современном шатании всех властей будет необоримее всякой другой, потому что она будет незримой до тех пор, пока не укрепится настолько, что ее уже никакая хитрость не подточит. Из временного зла, которое мы вынуждены теперь совершать, произойдет добро непоколебимого правления, которое восстановит правильный ход механизма народного бытия, нарушенного либерализмом. Результат оправдывает средства».

Однако эта хорошая власть на деле окажется хорошей только для самих евреев: они прекратят войны между государствами и создадут своего рода диктатуру, заменив «…ужасы войны менее заметными и более целесообразными казнями, которыми надобно поддерживать террор, располагающий к слепому послушанию. Справедливая, но неумолимая строгость есть величайший фактор государственной силы: не только ради выгоды, но и во имя долга, ради победы, нам надо держаться программ насилия и лицемерия. Доктрина расчета настолько же сильна, насколько средства, ею употребляемые». И на самом деле этот путь к власти уже давным-давно начался, на него человечество встало, впервые произнеся лозунг великой французской революции - свобода, равенство, братство. «Между тем эти слова были червяками, которые подтачивали благосостояние гоев, уничтожая всюду мир, спокойствие, солидарность, разрушая все основы их государств… Абстракция свободы дала возможность убедить толпу, что правительство не что иное, как управляющий собственника страны - народа, и что его можно сменять, как изношенные перчатки. Сменяемость представителей народа отдавала их в наше распоряжение и как бы нашему назначению», - сообщали «Протоколы». А сами войны, которые в истории были средством регулирования интересов государств, перейдут из области открытого конфликта в экономическую. Тайное еврейское правительство будет помогать развивать экономику стран и выступать золотом на чьей-то стороне, таким образом сами евреи в войнах выступать не будут, а за их интересы станут сражаться связанные экономической поддержкой другие народы, «…тогда наши международные права сотрут народные в собственном смысле права и будут править народами так же, как гражданское право государств правит отношениями своих подданных между собою».

Особую роль в формировании общественного мнения будет играть пресса. «Роль прессы - указывать якобы необходимые требования, передавать жалобы народного голоса, выражать и создавать неудовольствия. В прессе выражается торжество свободоговорения». Однако пресса будет в руках того самого мирового еврейства, что уже на самом деле произошло. Еврейство не станет запрещать свободу слова, оно просто изменит финансовое положение печати, тогда выражающие недовольство издания вынуждены будут закрываться, поскольку деньги-то в руках евреев, а широкое распространение получат те газеты и журналы, которые будут уводить интересы народов от политики, давать им не стимул к размышлению, а стимул к развлечению. Так масса людей окажется выведенной из политики, это позволит легко удерживать власть. В парламентах, где должны обсуждаться законы и приниматься решения, будут действовать купленные деньгами говоруны, которые будут показывать, что существующая нееврейская власть - плохая и требует изменения. Эта роль «Протоколами» отводится, конечно, социалистам и коммунистам. Само собой начнутся суды, возрастет недовольство властью среди народа, и откроется легкий способ власть в государствах перехватить. Сама толпа сделает революцию и вверит власть в руки тех, кто станет ее правильно эксплуатировать. Для того чтобы эксплуатация выглядела как добытое кровью право распоряжаться своей судьбой, будет введена конституция: «Народы прикованы к тяжелому труду бедностью сильнее, чем их приковывало рабство и крепостное право: от них так или иначе могли освободиться, могли с ними считаться, а от нужды они не оторвутся. Мы включили в конституции такие права, которые для масс являются фиктивными, а не действительными правами. Все эти так называемые „права народа“ могут существовать только в идее, никогда на практике не осуществимой… Народ под нашим руководством уничтожил аристократию, которая была его естественной защитой и кормилицей ради собственных выгод, неразрывно связанных с народным благосостоянием. Теперь же, с уничтожением аристократии, он попал под гнет кулачества разжившихся пройдох, насевших на рабочих безжалостным ярмом». Конституция только закрепит единственное право народа - подчиняться тем, у кого есть капитал. «Мы явимся якобы спасителями рабочего от этого гнета, когда предложим ему вступать в ряды нашего войска - социалистов, анархистов, коммунаров, которым мы всегда оказываем поддержку из якобы братского правила общечеловеческой солидарности нашего социального масонства. Аристократия, пользовавшаяся по праву трудом рабочих, была заинтересована в том, чтобы рабочие были сыты, здоровы и крепки. Мы же заинтересованы в обратном - в вырождении гоев. Наша власть - в хроническом недоедании и слабости рабочего, потому что он не найдет ни сил, ни энергии для противодействия ей. Голод создает права капитала на рабочего вернее, чем аристократии давала это право законная Царская власть».

Оболваниванию народов и воспитанию нации рабов будет помогать и система образования: «…В народных школах надо преподавать единую истинную науку, первую из всех - науку о строе человеческой жизни, социального быта, требующего разделения труда, а, следовательно, разделения на классы и сословия. Необходимо, чтобы знали все, что равенства быть не может вследствие различия назначения деятельности, что не могут одинаково отвечать перед законом тот, который своим поступком компрометирует целое сословие, и тот, который не затрагивает им никого, кроме своей чести. Правильная наука социального строя, в тайны которой мы не допускаем гоев, показала бы всем, что место и труд должны сохраняться в определенном кругу, чтобы не быть источником человеческих мук от несоответствия воспитания с работой».

Золото будет править миром: «Напряженная борьба за превосходство, толчки в экономической жизни создадут, да и создали уже, разочарованные, холодные и бессердечные общества. Эти общества получат полное отвращение к высшей политике и к религии. Руководителем их будет только расчет, то есть золото, к которому они будут иметь настоящий культ за те материальные наслаждения, которые оно может дать. Тогда-то не для служения добру, даже не ради общества, а из одной ненависти к привилегированным низшие классы гоев пойдут за нами против наших конкурентов на власть интеллигентов-гоев… Капитал для действий без стеснений должен добиться свободы для монополии промышленности и торговли, что уже и приводится в исполнение незримой рукой во всех частях света. Такая свобода даст политическую силу промышленникам, а это послужит к стеснению народа. Ныне важнее обезоруживать народы, чем их вести на войну, важнее пользоваться разгоревшимися страстями в нашу пользу, чем их заливать, важнее захватить и толковать чужие мысли по-своему, чем их изгонять. Главная задача нашего правления состоит в том, чтобы ослабить общественный ум критикой, отучить от размышлений, вызывающих отпор, отвлечь силы ума на перестрелку пустого красноречия… Мы присвоим себе либеральную физиономию всех партий, всех направлений и снабдим ею же ораторов, которые бы столько говорили, что привели бы людей к переутомлению от речей, к отвращению от ораторов. Чтобы взять общественное мнение в руки, надо его поставить в недоумение, вызывая с разных сторон столько противоречивых мнений и до тех пор, пока гои не затеряются в лабиринте их и не поймут, что лучше всего не иметь никакого мнения в вопросах политики, которых обществу не дано ведать, потому что ведает их лишь тот, кто руководит обществом. Это первая тайна. Вторая тайна, потребная для успеха управления, заключается в том, чтобы настолько размножить народные недостатки - привычки, страсти, правила общежития, чтобы никто в этом хаосе не мог разобраться и люди вследствие этого перестали бы понимать друг друга. Эта мера нам еще послужит к тому, чтобы посеять раздор во всех партиях, разобщить все коллективные силы, которые еще не хотят нам покориться, обескуражить всякую личную инициативу, могущую сколько-нибудь мешать нашему делу… На место современных правителей мы поставим страшилище, которое будет называться Сверхправительственной Администрацией. Руки его будут протянуты во все стороны, как клещи, при такой колоссальной организации, что она не может не покорить все народы…

Скоро мы начнем учреждать громадные монополии - резервуары колоссальных богатств, от которых будут зависеть даже крупные гоевские состояния настолько, что они потонут вместе с кредитом государств на другой день после политической катастрофы… В то же самое время надо усиленно покровительствовать торговле, промышленности, а главное - спекуляции, роль которой заключается в противовесе промышленности: без спекуляции промышленность умножит частные капиталы и послужит к поднятию земледелия, освободив землю от задолженности, установленной ссудами земельных банков. Надо, чтобы промышленность высосала из земли и руки, и капиталы, и через спекуляцию передала бы в наши руки все мировые деньги и тем самым выбросила бы всех гоев в ряды пролетариев. Тогда гои преклонятся перед нами, чтобы только получить право на существование».

Еще одна задача - разорить богатых гоев, уничтожить их гойскую промышленность, взвинтить цены и создать экономическую нестабильность, чтобы у народов была одна надежда - на еврейское золото. Народы должны покориться. А если не захотят этого сделать, всегда есть способ развязать большую мировую войну, которая принесет этим народам страдания и голод, а контролирующим рынок капиталистам-евреям - обогащение и власть. Постепенно к власти везде придут еврейские правительства. «Когда мы завершим наш государственный переворот, мы скажем тогда народам: „Все шло ужасно плохо, все исстрадались. Конечно, вы свободны произнести над нами приговор, но разве он может быть справедливым, если он будет вами утвержден прежде, чем испытаете то, что мы вам дадим“… Тогда они нас вознесут и на руках понесут в единодушном восторге надежд и упований. Голосование, которое мы сделали орудием нашего воцарения, приучив к нему даже самые мелкие единицы из числа членов человечества составлением групповых собраний и соглашений, отслужит свою службу и сыграет на этот раз свою последнюю роль единогласием, в желании ознакомиться с нами поближе, прежде чем осудить…

В близком будущем мы утвердим ответственность президентов. Тогда мы уже не станем церемониться в проведении того, за что будет отвечать наша безличная креатура… Палата депутатов будет прикрывать, защищать, избирать президентов, но мы у нее отнимем право предложения законов, их изменения, ибо это право будет нами предоставлено ответственному президенту, куле в руках наших… Кроме того, мы отнимем у Палаты с введением новой республиканской конституции право запроса о правительственных мероприятиях под предлогом сохранения политической тайны, да, помимо того, новой конституцией мы сократим число народных представителей до минимума, чем сократим настолько же политические страсти и страсть к политике… От президента будет зависеть назначение президентов и вице-президентов Палаты и Сената. Вместо постоянных сессий Парламентов мы сократим их заседания до нескольких месяцев. Кроме того, президент как начальник исполнительной власти будет иметь право собрать и распустить Парламент и в случае роспуска протянуть время до назначения нового парламентского собрания…

Президент будет, по нашему усмотрению, толковать смысл тех из существующих законов, которые можно истолковать различно; к тому же он будет аннулировать их, когда ему нами будет указана в том надобность; кроме того, он будет иметь право предлагать временные законы и даже новое изменение правительственной конституционной работы, мотивируя как то, так и другое требованиями высшего блага государства. Такими мерами мы получим возможность уничтожить мало-помалу, шаг за шагом все то, что первоначально при вступлении нашем в наши права мы будем вынуждены ввести в государственные конституции для перехода к незаметному изъятию всякой конституции, когда наступит время превратить всякое правление в наше самодержавие».

Успех этого плана захвата власти зависит больше всего от правильного мнения большинства, поэтому при его реализации «Протоколы» советуют обращать основное внимание не на столицы, а на провинции, не на просвещенные слои, а на непросвещенное большинство. Поскольку это непросвещенное большинство сдерживает от кровопролитий и неповиновения законной власти только вера в бога, то «Протоколы» советуют, прежде всего, искоренить религию. Точнее - все религии кроме иудаизма, который оправдывает богоизбранность евреев. Религии будут названы опиумом и заблуждением. Но иудаизм будет для гоев закрытой религией, его нельзя будет осуждать или даже обсуждать. В конце концов, при столь усиленной работе падут все правительства гоев по всему миру. Наступит светлое будущее.

«Когда наступит время нашего открытого правления, время проявлять его благотворность, мы переделаем все законодательство: наши законы будут кратки, ясны, незыблемы, без всяких толкований, так что их всякий будет в состоянии твердо знать. Главная черта, которая будет в них проведена, - это послушание начальству, доведенное до грандиозной степени. Тогда всякие злоупотребления иссякнут вследствие ответственности всех до единого перед высшей властью представителя власти… Мы искореним либерализм из всех важных стратегических постов нашего управления, от которых зависит воспитание подчиненных нашему общественному строю. На эти посты попадут только те, которые будут воспитаны нами для административного управления… Мы упраздним кассационное право, которое перейдет в исключительное наше распоряжение - в ведение правящего, ибо мы не должны допустить возникновения у народа, чтобы могло состояться неправильное решение нами поставленных судей…

Наше правление будет иметь вид патриархальный, отеческой опеки со стороны нашего правителя. Народ наш и подданные увидят в его лице отца, заботящегося о каждой нужде, о каждом действии, о каждом взаимоотношении как подданных друг к другу, так и их к правителю… Когда царь Израильский наденет на свою священную голову корону, поднесенную ему Европой, он сделается патриархом мира…

Наша власть будет славною потому, что она будет могущественна, будет править и руководить, а не плестись за лидерами и ораторами, выкрикивающими безумные слова, которые они называют великими принципами и которые не что иное, говоря по совести, как утопия… Наша власть будет вершителем порядка, в котором и заключается все счастье людей. Ореол этой власти внушит мистическое поклонение ей и благоговение перед ней народов».

Нилус, осуществивший публикацию этих «Протоколов», не сомневался в их истинной принадлежности сионистам. Текст достался ему в виде тетрадки, исписанной разными почерками, происхождение тетрадки он держал в тайне (а может быть - не знал). Евреев он боялся и всюду видел масонские заговоры.

Один из его современников вспоминал такой эпизод: как-то Нилус пригласил его к себе домой, дабы осмотреть лично музей Антихриста и ознакомиться с тайными масонскими (то есть для Нилуса - еврейскими) знаками. И вот что тот увидел. «В неописуемом беспорядке перемешались в нем воротнички, галоши, домашняя утварь, значки технических школ, даже вензель императрицы Александры Федоровны и орден Почетного Легиона. На всех этих предметах ему мерещилась „печать Антихриста“ в виде либо одного треугольника, либо двух скрещенных. Не говоря про галоши фирмы „Треугольника“, но соединение стилизованных начальных букв „А“ и „О“, образующих вензель царствовавшей императрицы, как и Пятиконечный Крест Почетного Легиона, отражались в его воспаленном воображении, как два скрещенных треугольника, являющихся, по его убеждению, знаком Антихриста и печатью Сионских мудрецов. Достаточно было, чтобы какая-нибудь вещь носила фабричное клеймо, вызывающее даже отдаленное представление о треугольнике, чтобы она попала в его музей. С возрастающим волнением и беспокойством, под влиянием мистического страха, С.А. Нилус объяснил, что знак „грядущего Сына Беззакония“ уже осквернил все, сияя в рисунках церковных облачений и даже в орнаментике на запрестольном образе новой Церкви в скиту. Мне самому стало жутко. Было около полуночи. Взгляд, голос, сходные с рефлексами движения С. А., - все это создавало ощущение, что ходим мы на краю какой-то бездны, что еще немного, и разум его растворится в безумии».

Свой эпохальный труд Нилус стремился донести до сердца русского народа. И публикация, действительно, наделала шума. Правда, в определенных кругах русского дореволюционного общества. В Думе. И все потому, что стала известна позиция самого государя. Тот на полях нилусовской книжки записал: «Какая ясность мысли! Всюду видна направляющая и разрушающая рука еврейства». Черносотенные думцы тут же воспользовались благим расположением к «документу» Николая и попытались провести в оном учреждении распоряжение, чтобы этот труд получил широкое распространение. Правда, Столыпин такой радости им не дал. Он подозревал (и справедливо), что нилусовский бестселлер родился в недрах охранки, так что повелел изучить вопрос и выяснить происхождение текста. В стенографистку, тайком скопировавшую «Протоколы», чтобы предупредить гоев о еврейском заговоре, он не верил. Приказ был исполнен. Автора нашли.

Оказалось, что «Протоколы» родились не в 1897 году и не на базельском конгрессе, а в 1864 году и в Бельгии. И текст представляет собой сжатый конспект оппозиционного Наполеону Третьему труда Мориса Жоли «Диалог в аду между Макиавелли и Монтескье, или же Политика Макиавелли в XIX веке глазами современника». На том дело и успокоилось: к евреям памфлет Жоли никакого отношения не имел. Но, тем не менее, многих это вовсе не убедило. Нилус, правда, жаловался, что не может «найти аудиторию, которая бы отнеслась к „Протоколам“ с пристальным вниманием, которого они заслуживают. Их читают, критикуют, часто высмеивают, но очень мало таких, которые придают им действительно важное значение, видят в них реальную угрозу христианству, программу разрушения христианского порядка, программу завоевания всего мира евреями. Этому никто не верит».

Но поверивших было немало. Со временем о книжке стали забывать, но тут вот и случилась Февральская революция, а следом - Октябрьский переворот. В советском правительстве было множество евреев - не удивительно, что «Протоколы» всплыли во враждебном большевикам лагере - в белом движении. Бывший думский жидомор Пуришкевич даже «дописал» канонический текст. Теперь «Протоколы» начинались призывом ко всем сынам Израилевым: «Секретно. Представителям всех отделений Международной израильской лиги. Сыны Израиля! Час нашей окончательной победы близок! Мы находимся на пороге завоевания мира. То, о чем раньше мы только мечтали, становится явью. Еще недавно слабые и бессильные, мы теперь можем благодаря мировой катастрофе высоко и гордо поднять головы. Но мы, однако, должны проявлять осторожность. Можно с уверенностью предсказать, что, после того как мы промаршируем по рухнувшим и разбитым алтарям и тронам, мы продолжим наш марш по предначертанному пути». Пуришкевич лично раздавал горячие, как пирожки, экземпляры разоблачительного труда. Шел 1919 год.

В Германии было тоже неспокойно. Немецкие коммунисты мечтали о революции. Они хотели повторить удачный опыт русских товарищей. Так родилась Баварская республика. С этой коммунистической угрозой удалось справиться. В борьбе с республикой участвовали и Гитлер, и недавно эмигрировавший в Германию Альфред Розенберг. Вполне возможно, что он и привез проклятые «Протоколы». На немецкий язык этот бессмертный труд переложил Людвиг Мюллер. Публикация имела шумный успех, ею зачитывались в националистических кругах. После проигранной войны, выступления «красных» в самой Германии и создания республики Советов фальшивка была более чем похожа на правду.

Появилось и немецкое дополнение в тексте. Оно касалось именно Германии. Якобы эти слова сказал один еврейский журналист все в том же 1897 году, то ли под впечатлением чтения «Протоколов», то ли под впечатлением от еврейского конгресса. Теодор Фриче не преминул добавить их в текст: «Примерно через тридцать лет Германия будет вовлечена в большую войну, которую она будет вынуждена проиграть. Тогда на руинах Германской империи мы построим нашу империю, как нам и обещал Иегова, а царем ее станет второй Соломон».

Розенберг, переживший немало ужасного на своей русской родине, считал «Протоколы» самой правдивой книгой на свете. Евреев он ненавидел. Впрочем, не только евреев. К поддавшемуся на пропаганду комиссаров русскому народу он относился столь же неприязненно. Для него русская родина прекратила свое существование. На этой обиде, собственно, и сложилось все мировоззрение будущего идеолога национал-социалистической партии. Коммунистическую власть в бывшей России, мировое еврейство он сознательно противопоставил чистокровному немецкому народу, наследникам древних ариев, с которыми теперь себя и отождествлял. Мессианство немецкого народа он выводил из всей предыдущей истории человечества: «Если мы заглянем в самое далекое прошлое и в самое последнее настоящее, перед нашим взором развернется следующее многообразие: арийская Индия подарила миру метафизику, глубина которой не достигнута и сегодня; арийская Персия сочинила нам религиозный миф, сила которого подпитывает нас и сегодня; дорическая Эллада грезила о красоте в этом мире, и эта мечта так и не была воплощена в своем, известном нам, завершении; италийский Рим показал нам формальное государственное воспитание как пример формирования и защиты общности людей, находящихся под угрозой. И германская Европа подарила миру самый светлый идеал человечества: учение о ценности характера, как основе всякой цивилизации, с одой высочайшим ценностям нордической сущности, идее свободы, совести и чести. За него шла борьба на всех полях сражения и в кабинетах ученых. И если эта идея не победит в грядущих больших сражениях, то Запад и его кровь пропадут подобно Индии и Элладе, которые когда-то раз и навсегда исчезли в хаосе».

«Альфред Розенберг, - писал Эвола, - идеолог движения, провозгласил миф Крови, в котором говорил о „тайне“ нордической крови и приписывал ей сакральную ценность; одновременно он нападал на все обряды и таинства католицизма, как на заблуждения, точно так же как и люди эпохи Просвещения. Он выступал против „темных людей нашего времени“, в то же время приписывая Арийскому человеку честь создания современной науки».

Будущий новый мир виделся ему таким: «В центре находится лучезарный народ - Германия, - могучее возрождение которого раздвигает клыки еврейского всемирного окружения, и он рвет сеть, в которую его поймали талмудические охотники, он, словно Феникс, восстает из пепла сожженной материалистической философии. Германский Рейх стоит в центре мира, и очистившаяся нация открывается тем, кто способен видеть, ярко сияя, словно новая заря творения. Духи подземной бездны отступают перед этим подъемом».

В «Мифе XX века» он описывал то положение, в котором страна оказалась после Первой мировой войны, и намечал путь возможного движения: «Великая мировая революция, которая началась в августе 1914 года и на всех территориях сокрушила старых богов и кумиров, перемешала не только духовную и внутриполитическую жизнь каждого народа, но и перепутала раз и навсегда линии границ довоенного времени. Временное урегулирование в Версале, которое в июне 1919 года было признано представителями ненемецкой теории покорности в качестве связывающего закона Веймарской республики, не сковывает, а ускоряет органичное течение заново формирующегося мира. Насильственное сокращение германского жизненного пространства, подобно силе судьбы, вынуждает всех немцев окончательно решить их древнюю жизненную проблему. В либерализующей трусости до 1914 года ее не хотели видеть и с трогательной близорукостью превратили всю Германию в сплошную машину.

В результате к небу поднялось больше труб, чем выросло деревьев. И все это для того, чтобы накормить растущие миллионы голодных, но без серьезного намерения завоевать для них землю, на которой они могли бы посеять свой собственный хлеб. Судьбоносный вопрос, касающийся жизненного пространства и хлеба, Нижняя Саксония решила мечом, размахивая им перед плугом, но интернационализирующие потомки этих рыцарей и крестьян забыли благодаря проповеди о „завоевании“ мира „мирным экономическим путем“, что их не было бы, не будь германского меча. Сегодня не поможет больше никакая игра в прятки, никакое хилое указание на внутреннее заселение как на единственное спасение, потому что это мало что изменит в общей судьбе нации. Сегодня поможет только преобразуемая в целенаправленную деятельность, воля добыть пространство для миллионов подрастающих немцев».

Иными словами, внешний враг - это неарийское население окрестных стран: поляков и чехов на востоке, далее на восток - русских с их большевистской территорией, Франции - на западе. К Франции Розенберг имел особые счеты. Это она украла целый кусок Германии, захватив западные земли. Обосновывая притязания на родные поля и леса, Альфред Розенберг смело именовал современных французов не автохтонным населением Франции. Прежде, считал он, там жили долихоцефалы, а теперь сплошь брахицефалы, и хуже всего - эти брахицефалы, по своей круглоголовости уже неполноценные, стоят у власти. Так что французские земли - это украденные немецкие земли. И точка.

Вывод был прозрачен: «Все европейские государства основаны и сохранены нордическим человеком. Этот нордический человек при помощи алкоголя, мировой войны и марксизма частично деморализован, а частично истреблен. Ясно, что белая раса не сможет удержать свои позиции в мире, не наведя порядок в Европе. Отсюда следует только одно требование, которое миллион раз воспринималось как необходимое и которое объясняет таким образом некоторые успехи „панъевропейской“ пропаганды - это внешнеполитическая защита европейского континента. Но из этой органично верной идеи вытекает вывод прямо противоположный тому, который сделали „панъевропейцы“ с Курфюрстендамм и из бов лож в разных государствах. Чтобы сохранить Европу, необходимо в первую очередь снова оживить нордические источники силы Европы, укрепить их: то есть Германию, Скандинавию с Финляндией и Англию. Напротив, влияние Франции, которая на юге уже полностью заселена мулатами, следует сориентировать таким образом, чтобы она прекратила быть территорией нашествия африканцев, что при сегодняшних обстоятельствах имеет место во все возрастающей степени.

Необходимо, чтобы перечисленные нордические империи - а также еще США - признали эту предпосылку для своего собственного энергичного существования». Победить должна коалиция долихоцефалов. Именно Германии дана миссия вести эту коалицию за собой, поскольку немцы несут в себе настоящую арийскую кровь. Тут он добавлял, что «…немецкий народ существует не для того, чтобы защищать своей кровью абстрактную схему, а наоборот, все схемы, системы идей и ценности являются в наших глазах лишь средствами для укрепления жизненной борьбы нашей нации извне и увеличения внутренней силы при помощи справедливой и целесообразной организации. Развивать и приветствовать национализм как расцвет определенных ценностей мы должны поэтому только у тех народов, о которых мы знаем, что силы их личной судьбы никогда не вступят во враждебное противоречие с влиянием немецкого народа».

Что же касается немецкого государства - оно должно расширить границы. «Поэтому призыв к собственному пространству, к собственному хлебу является также предпосылкой к победе духовных ценностей, к формированию немецкого характера. В этой великой борьбе за существование, в борьбе за честь, свободу и хлеб такой творческой нации, как германская, ее народ вправе ожидать того уважения, которое безоговорочно оказывали менее значительным нациям. Земля должна быть свободна для обработки руками немецких крестьян. Только это одно даст возможность немецкому народу, сжатому в тесном пространстве, вздохнуть свободно. Но в результате этого произойдет и возникновение новой культурной эпохи - эпохи белого человека». Для торжества этой эпохи в мир вернулся даже забытый, но самый действенный символ - древняя свастика, солярный знак. Именно под свастикой ариев начнется возрождение справедливого мира, не под крестом (время его прошло), не под красным знаменем (оно несет только порабощение и смерть), а именно под свастикой - ради будущего белых людей и освобождения от власти евреев. Немцы уже потеряли в этой борьбе (имелась в виду Первая мировая война) два миллиона героев, и нужно, чтобы эта жертва не была напрасной.

«Вокруг центра народной и расовой чести, - объяснял Розенберг, - должны сплотиться личности, вокруг того таинственного центра, который издавна оплодотворял ритм германского бытия и становления, когда Германия обращалась к нему. Это то благородство, та свобода мистической души, сознающей честь, невиданно широким потоком принесшей себя в жертву, перейдя границы Германии и не требуя никакого „заместительства“. Отдельная душа умирала за свободу и честь своего собственного возвышения, за свою народность. Эта жертва одна может определять ритм будущей жизни немецкого народа, культивировать новый тип немца. При строгом сознательном отборе теми, кто его изучил и жил им… Бога, которого мы почитаем, не было бы, если бы не было нашей души и нашей крови, - так звучало бы признание мастера Эккехарта для нашего времени. Поэтому делом нашей религии, нашего права, нашего государства является то, что защищает, укрепляет, облагораживает, осуществляет честь и свободу этой души и этой крови. Поэтому святыми местами являются все те, на которых немецкие герои умирали за эти идеи. Святыми являются те места, где надгробия и памятники напоминают о них. А святые дни - это те, в которые они когда-то боролись за нашу честь и свободу.

Святой час для немца наступит тогда, когда символ пробуждения и знамя со знаком возникающей жизни станет единственной господствующей верой в империи».

Евреям в этой империи будущего места он не находил. В 20-е годы, правда, он еще не призывал применять к ним полное уничтожение. Нет, он больше копался в метафизическом еврейском вопросе. «Еврейская религия, - отмечал Розенберг, - целиком ориентирована на земное. В мире она стоит особняком. Это чрезвычайно важный факт, о котором необходимо помнить постоянно. Ибо именно это исключительное положение объясняет, почему такая сомнительная нация, как евреи, пережила величайшие и знаменитейшие нации и будет существовать до самого конца света, когда час спасения пробьет для всего человечества… Среди евреев утверждение мира абсолютно свободно от всякой примеси его отрицания. Все другие народы, существовавшие ранее или существующие сейчас, имели в своих религиях эту примесь, для которой характерна идея иного бытия. Там, где жива вера в бессмертие, снова и снова возникает стремление к вечному и уход от временного, а вместе с этим и новое отрицание мира. В этом смысл нееврейских народов: они хранители мироотрицания, идеи грядущего, даже если они выражают ее самым неудачным способом. Поэтому тот или иной народ может незаметно исчезнуть, но суть его будет продолжена в потомках. Однако, если исчезнут евреи, то не останется больше ни одного народа, который будет с таким же высочайшим почтением хранить идею мироутверждения. Тогда наступит конец всему…

Еврею Вейнингеру его собственная нация кажется невидимой липкой паутиной из слизи, существующей с незапамятных времен и покрывающей всю землю. Этот экспансионизм, как он верно отмечает (но, конечно, не доказывает), есть главный компонент идеи и природы иудаизма. Это сразу становится очевидным, если рассматривать еврейский народ как воплощение идеи мироутверждения. Без этой идеи невозможна ни одна нация. Поэтому евреи как наиболее последовательные и жизнеспособные носители мироутверждения всегда находятся там, где другие народы несут в себе хотя бы крошечное стремление преодолеть мир.

Вот ведь дилемма! И жить с евреями паскудно, бациллы они, и уничтожить нельзя - мир рухнет! Но это Розенберг писал в 1928 году. К началу Второй мировой войны он уже метафизически определился и определил судьбу для всех этих евреев: «Еврейский вопрос будет разрешен только тогда, когда на европейском континенте не останется ни одного еврея». Просто и со вкусом.

«Протоколы» отложили в его остзейской душе такой глубокий след, что позже, уже во время Второй мировой войны, Розенберг издал немало приказов именно по еврейскому вопросу, стремясь, очевидно, избавить европейский континент от этого вредного народа. В период оккупации Франции, когда началось движение «Сопротивления», он распорядился по еврейскому вопросу так: «В связи с приказом фюрера о захвате еврейских культурных ценностей докладываю, что большое количество еврейских домов никем не контролируется. В результате большое количество мебели исчезло потому, что не были выставлены часовые. На всем Востоке администрация обнаружила жуткие условия в жилых квартирах, а возможность улучшения их столь ограниченна, что не стоит об этом говорить. Поэтому я прошу фюрера разрешить изъять все оборудование и всю мебель в домах евреев в Париже, всех тех евреев, которые убежали или которые собираются уехать, а также во всех домах евреев, которые живут в оккупированных районах Запада, для того чтобы восполнить недостаток мебели в восточных районах. Большое количество занимавших высокое положение евреев после короткого допроса в Париже было выпущено. Покушения на жизнь наших солдат не прекратились. Напротив, они продолжаются. Это показывает, что существует определенный план нарушить германо-французское сотрудничество, вынудить Германию отомстить и, таким образом, вызвать новую волну сопротивления во Франции против Германии. Я предлагаю фюреру вместо того, чтобы казнить сто французов, заменить их сотней еврейских банкиров, адвокатов и т. д. Именно евреи в Лондоне и Нью-Йорке подстрекают французских коммунистов совершать акты насилия, и было бы чрезвычайно справедливо, чтобы члены этой расы расплатились за это. Не рядовые евреи, а ведущие евреи во Франции должны за это ответить. Это приведет к тому, что начнутся антисемитские настроения».

Что же касается родины, лишившей его семьи и юности, о ее судьбе он всегда имел особое представление. «Имеются две противостоящие друг другу концепции германской политики на Востоке, - говорил он за день до начала войны с Советским Союзом, - традиционная и другая, выразителями которой мы, по моему мнению, должны быть, и в зависимости от решения, утвердительного или отрицательного, в отношении этой концепции будет определяться ход событий на ближайшие столетия. Одна точка зрения - Германия вступила в последний бой с большевизмом, и этот последний бой в области военной и политической нужно довести до конца; после этого наступит эпоха строительства заново всего русского хозяйства и союз с возрождающейся национальной Россией. Этот союз будет означать образование на все будущие времена континентального блока и будет неуязвим. Это было бы особенно удачным сочетанием потому, что Россия аграрная, а Германия - индустриальная страна, и поэтому они успешно могут противостоять капиталистическому миру. Это было обычным взглядом многих кругов до сих пор. Мне думается, я уже на протяжении 20 лет не скрываю, что являюсь противником этой идеологии… Сегодня же мы ищем не „крестового похода“ против большевизма только для того, чтобы освободить „бедных русских“ на все времена от этого большевизма, а для того, чтобы проводить германскую мировую политику и обезопасить Германскую империю. Мы хотим решить не только временную большевистскую проблему, но также те проблемы, которые выходят за рамки этого временного явления, как первоначальная сущность европейских исторических сил. Сообразно с этим, мы должны сегодня систематически сознавать наше будущее положение. Война с целью образования неделимой России поэтому исключена. Замена Сталина новым царем или выдвижение на этой территории какого-либо другого национального вождя - все это еще более мобилизовало бы все силы против нас.

Вместо этой, имеющей, правда, до сих пор распространение идеи единой России, выступает совершенно иная концепция восточного вопроса… Задачи нашей политики, как мне кажется, должны поэтому идти в том направлении, чтобы подхватить в умной и целеустремленной форме стремление к свободе всех этих народов и придать им определенные государственные формы, то есть органически выкроить из огромной территории Советского Союза государственные образования и восстановить их против Москвы, освободив тем самым Германскую империю на будущие века от восточной угрозы… Нет, однако, оснований к тому, чтобы это порабощение могло быть вечным божественным законом. Целью германской восточной политики по отношению к русским является то, чтобы эту первобытную Московию вернуть к старым традициям и повернуть лицом снова на восток. Сибирские пространства огромны и в центральной части плодородны. Многие революционеры, которые были сосланы русским царским правительством в Сибирь, были превосходными людьми.

Сибирские полки считались в русском государстве особенно хорошими. Даже если русских оттеснить от тех пространств, которые не принадлежат им, у них останется большее пространство, чем когда-либо было у любого европейского народа. Обеспечение продовольствием германского народа в течение этих лет несомненно будет главнейшим германским требованием на Востоке, южные области и Северный Кавказ должны будут послужить компенсацией в деле обеспечения продовольствием германского народа. Мы отнюдь не признаем себя обязанными за счет этих плодородных районов кормить также и русский народ. Мы знаем, что это жестокая необходимость, выходящая за пределы всяких чувств. Несомненно, будет необходима весьма широкая эвакуация, и русским, определенно, предстоит пережить очень тяжелые годы. Насколько нами еще должна быть оставлена промышленность (вагоностроительные заводы и т. д.), это будет решено позднее. Для германского государства и его будущего трактовка и проведение этой политики на собственной русской территории представляют собой огромные политические и отнюдь не негативные задачи, какими они, возможно, могут казаться, когда в них будут видеть только жестокую необходимость эвакуации.

Поворот русской динамики на восток является задачей, которая требует сильных характеров. Возможно, будущая Россия одобрит когда-нибудь это решение, конечно, не в ближайшие 30 лет, а лет 100 спустя, так как ведущаяся до настоящего времени борьба в течение последних 200 лет разрывала русскую душу… Если русские теперь будут изолированы от Запада, тогда они, возможно, вспомнят о своих первоначальных силах и о том пространстве, к которому они принадлежат. Возможно, по истечении столетий какой-либо историк будет трактовать это решение иначе, чем сегодня это кажется возможным для русского».

Для русского ли?

В «Мифах» Розенберг признавался: «В 1917 году с „русским человеком“ было покончено. Он распался на две части. Нордическая русская кровь проиграла войну, восточно-монгольская мощно поднялась, собрала китайцев и народы пустынь; евреи, армяне прорвались к руководству, и калмыко-татарин Ленин стал правителем. Демонизм этой крови инстинктивно направлен против всего, что еще внешне действовало смело, выглядело по-мужски нордически, как живой укор по отношению к человеку, которого Лотроп Штоддард правильно назвал „недочеловеком“. Из самоуверенной от беспомощности, любви прошлых лет получился эпилептический припадок, проведенный в политическом плане с энергией умалишенного. Смердяков управляет Россией. Русский эксперимент закончился, как всегда: большевизм у власти мог оказаться в качестве следствия только внутри народного тела, больного в расовом и душевном плане, которое не могло решиться на честь, а только на бескровную „любовь“. Тот, кто хочет обновления Германии, отвергнет и русское искушение вместе с его еврейским использованием. Отступление уже имело место и здесь. Результаты покажет будущее».

Что же касается еврейского населения России, то его судьба ввиду всего вышесказанного тоже была очевидной: «Первой основной целью немецких мер, проводимых в этом вопросе, должно быть строжайшее отделение евреев от остального населения. При проведении этой меры, прежде всего, нужно проводить регистрацию еврейского населения путем введения приказа о принудительной регистрации и аналогичных мер. Все права на свободу должны быть отняты у евреев, они должны помещаться в гетто, и в то же самое время они должны быть разделены согласно полу.

Наличие целых еврейских общин и поселений в Белоруссии и на Украине делает это особенно простым. Более того, следует избрать места, где будет удобнее применять еврейскую рабочую силу в ходе осуществления в настоящее время трудовых программ. Эти гетто могут быть созданы под руководством еврейского самоуправления, с еврейскими чиновниками. Однако охрана этих гетто и отделение их от остальной местности должны быть поручены полиции. В тех случаях, где еще нельзя устроить гетто, следует проследить, чтобы были введены суровые меры, которые запрещали бы продолжение смешения крови между евреями и остальным населением».

Ничего личного, как говорится.

От вдумчивого читателя «Протоколов» иного и ожидать было нельзя. Только арийская кровь достойна править миром. Совсем не евреи. А русские? Тех - за Урал. Впрочем, не все в Германии думали, как Розенберг. Карл Хаусхофер, к которому на первых порах прислушивался сам фюрер, считал иначе.

| |

- (Rosenberg) (1893 1946), главный редактор (с 1923) печатного органа национал социалистической партии «Фёлькишер беобахтер», один из идеологов фашизма. С 1933 руководитель внешнеполитического отдела партии, с 1941 министр оккупированных восточных… … Энциклопедический словарь

Розенберг (Rosenberg) Альфред (12.1.1893, Таллин, ‒ 16.10.1946, Нюрнберг), один из главных военных преступников фашистской Германии. С 1923 ‒ главный редактор центрального органа нацистской партии «Фёлькишер беобахтер» («Völkischer Beobachter»).… …

розенберг, альфред - (Rosenberg), (1893 1946), главный идеолог нацизма, заместитель Гитлера по вопросам духовной и идеологической подготовки членов нацистской партии, рейхсминистр по делам оккупированных восточных территорий. Родился в Ревеле, учился в Риге и Москве … Энциклопедия Третьего рейха

Розенберг, Альфред - (1893 1946) один из главных пропагандистов нацизма, редактор центральной газеты фашистского движения Der Voelkischer Beobachter … Исторический справочник русского марксиста

Фамилия Розенберг фамилия. Розенберг, Адольф историк искусства. Розенберг, Айзек английский художник и поэт. Розенберг, Александр Владимирович архитектор. Розенберг, Александр Григорьевич (1897 1965) украинский… … Википедия

- (1893 1946) главный редактор (с 1923) печатного органа национал социалистской партии Фелькишер беобахтер, один из идеологов фашизма. С 1933 руководитель внешнеполитического отдела партии, с 1941 министр оккупированных восточных территорий. Как… … Большой Энциклопедический словарь

- (Rosenberg) Альфред (1893 1946) идеолог и теоретик национал социалистического движения в Германии, философ гитлеровского расизма, главный редактор (с 1923) центрального органа НСДАП газеты «Фелькишер беобахтер», глава внешнеполитического отдела… … Новейший философский словарь

I Розенберг (Rosenberg) Альфред (12.1.1893, Таллин, 16.10.1946, Нюрнберг), один из главных военных преступников фашистской Германии. С 1923 главный редактор центрального органа нацистской партии «Фёлькишер беобахтер» («Völkischer… … Большая советская энциклопедия

1 . (Rosenberg), Альфред (12.I.1893 16.Х.1946) один из гл. воен. преступников фаш. Германии. С 1921 гл. редактор центр. органа нацистской партии Völkischer Beobachter . Автор книги Миф 20 столетия (Der Mythus des 20. Jahrhunderts , Münch., 1930) … Советская историческая энциклопедия

Книги

• , Лукин Евгений Валентинович. `Книга павших` уникальная антология, в которую вошли стихотворения поэтов-фронтовиков, павших на полях сражений Первой мировой войны. Среди них как всемирно известные классики Гийом Аполлинер…
• Книга павших. Поэты Первой мировой войны. Антология мировой поэзии , Лукин Евгений Валентинович. "Книга павших"-уникальная антология, в которую вошли стихотворения поэтов-фронтовиков, павших на полях сражений Первой мировой войны. Среди них как всемирно известные классики Гийом Аполлинер…

Главный идеолог национал-социалистического движения придумал и ввел в употребление многие ключевые понятия нацизма, такие как "расовая теория", "окончательное решение еврейского вопроса" и многих других идеологем. Альфред Розенберг долгое время среди немцев в Германии считался "русским", поскольку родился в Ревеле и до революции жил в России. Он является выпускником Московского высшего технического училища, хотя, наверное, теперь университет вряд ли гордится таким своим воспитанником.

Ранние годы

У Альфреда Эрнста Вольдемаровича Розенберга (так его называли до 1923 года, о чем свидетельствуют записи в свидетельстве о рождении и паспорте) родным языком был русский. Будущий идеолог немецкого национал-социализма родился 12 января 1893 года в Ревеле (сейчас Таллин), административном центре Эстляндской губернии Российской империи. Его отец Вольдемар Вильгельм Розенберг - остзейский немец, занимался пошивом обуви (по другим данным торговец). Мама была родившаяся в Петербурге Эльфрида Каролина Зире, происходившая из семьи переселившихся в Россию французских гугенотов. В те времена значительную часть городского населения Эстонии составляли остзейские (прибалтийские немцы). По другим версиям, особенно широко распространенным в 30-х годах 20 века, его отец был наполовину эстонец, наполовину латыш, а мама то ли французского, то ли франко-немецкого происхождения.

Альфред Розенберг рано остался без родителей, мама умерла всего через два месяца после его рождения. Окончательно он осиротел в возрасте 11 лет. Воспитывали его тетки, которые очень любили его и часто баловали. Учился он в местном реальном училище, где больше всего было немцев, но учились и русские, а меньше всего эстонцев. Лучше всего ему давалось рисование, по приказу инспектора училища, его рисунки эстляндской усадьбы Петра Первого повесили в богатых рамках на стены училища. Когда в 1942 году Альфред Розенберг приезжал в Таллин, они висели на прежнем месте. В запасниках музея искусств Эстонии хранится его рисунок «Лестница» (1918).

Жизнь до

В 1910 году он поступил на архитектурный факультет Рижского политехнического института. Во время Первой мировой войны перевелся в Московское высшее техническом училище, которое закончил в 1918 году. В русскую армию его не призвали, поскольку у него, как студента была бронь.

В 1918 году он вернулся в Ревель, который примерно через две недели захватили немцы. Розенберг хотел записаться в германский добровольческий корпус. Однако попытка не удалась, ему объяснили, что "русских" не принимают. В оккупированной немцами стране жить было тяжело, Альфред Розенберг не имел постоянной работы. Иногда зарабатывал частными уроками рисования и изредка продавал свои пейзажи старого Ревеля. Вскоре его жена выехала на лечение в Германию, и Розенбергу с большим трудом тоже удалось получить разрешение на выезд.

Приобщение к нацизму

В 1919 году в Мюнхене он познакомился с Дитрихом Эккартом, издателем националистического журнала, где вскоре начал печатать свои антисемитские статьи. Он вступил в оккультную организацию "Общество Туле" и вскоре его познакомили с Адольфом Гитлером. Альфред Розенберг оказал большое влияние на формирование взглядов будущего фюрера, особенно касающихся евреев и русских. Он познакомил Гитлера с "Протоколами сионских мудрецов" и не раз говорил ему, что революция в России и Первая мировая война произошла вследствие мирового еврейского заговора.

В эти годы вышли и первые книги Альфреда Розанберга, развивающие его взгляды на развитие истории, как борьбу рас. Он все активнее занимался политической деятельностью, стал главным редактором партийной газеты. В 1923 году принял участие в "пивном путче", неудачной попытке силового захвата власти. После чего некоторое время был на нелегальном положении.

Манифест национал-социализма

В октябре 1930 года вышло главное произведение Альфреда Розенберга "Миф 20 века", ставшее почти официальным идеологическим пособием членов нацистской партии. Книга за время существования Третьего рейха была издана общим тиражом более миллиона экземпляров. Она распространялась национал-социалистической партией по любому существенному поводу, а предложенные лозунги активно обсуждались. Внимательно изучали ее только нацистские партийные функционеры в поисках подходящих лозунгов или идеологи оппозиции, которые искали слабые места в настольной книге нацизма.

Хотя Розенберг показывал рукопись Гитлеру и получил его одобрение на ее издание, Гитлер не раз говорил своим близким соратникам, что книга, написанная "самоуверенным прибалтом", совершенно скучная и сумбурная. Большинство высокопоставленных нацистов не смогли полностью прочитать книгу Альфреда Розенберга "Мифы 20 века", настолько она была непонятна и не читабельна.

Мифотворчество нациста

В своей книге он предлагает расовое рассмотрение истории, утверждая, что будущая борьба будет не между классами или церковными догмами, а борьба между "кровью и кровью, расой и расой, народом и народом". Розенберг писал о ключевой роли нордических людей в развитии практически всех древних цивилизаций, упадок же происходил, по его мнению, из-за смешения с "дегенеративными" расами (сирийцами, этрусками), которые распространяли низменную культуру и другие пороки. Подавая реальную историческую жизнь как миф, Альфред Розенберг все хорошее отнес к достижениям нордических арийцев, обосновывая их право на доминирование в мире. Только истинные арийцы являются носителями высокой культуры, эталонами честности и справедливости.

О России он писал, что только основание ее викингами дало государственность и позволило развиваться культуре. Однако в революцию 1917 года нордическая часть русской крови проиграла борьбу восточно-монгольской, объединившись, китайцы, жители пустынь, евреи и армяне прорвались к власти, поставив правителем калмыко-татарина Ленина. Хорошо зная русскую литературу, Розенберг пишет, что Достоевский, восхваляя русского человека, как будущее Европы, все равно видит, что страна отдана демонам.

Министерство разграбления и уничтожения

В 1940 году Альфред Розенберг назначен главой института идеологии и воспитания, при котором была создана организация ("Эйнзатцштаб Розенберга"), которая должна была заниматься конфискацией имущества и культурных ценностей на захваченных территориях. Сам он подчеркивал, что в соответствии с директивой фюрера, все научное и архивное имущество идеологических противников, которое включало и мебель, находится в его ведении. Только в странах Западной Европы было ограблено около 70 тысяч еврейских домов, для вывоза мебели потребовалось 27 тысяч железнодорожных вагонов.

За несколько дней до нападения на Советский Союз Альфред Розенберг стал министром оккупированных восточных территорий. Теперь подведомственные ему организации вывозили не только произведения искусства, но и продовольствие. С подведомственных ему земель были вывезены сотни тысяч тонн зерна, мяса, масла и других продуктов. За несколько лет оккупации были также отправлены 137 товарных вагонов с 4100 ящиками с произведениями искусства.

Розенберг начал воплощать в жизнь свои антисемитские теоретические положения по изоляции евреев в гетто. Его подчиненные стремились очистить восточные земли от "недочеловеков", участвуя в массовых убийствах евреев.

На процессе в Нюрнберге выяснилось, что 9 мая 1941 года Альфред Розенберг получил одобрение у Адольфа Гитлера предложенным планам по расчленению Советского Союза. В его дневниках есть запись, что фюрер дал ему задание управлять Россией. В одном из документов его ведомства было написано, что миллионы людей умрут или должны будут переселиться в Сибирь.

Ключевые пункты программы по расчленению Советского Союза - это организация местных националистических правительств. По его мнению, чтобы не бороться со 120 миллионным населением страны, нужно, чтобы одна часть людей боролась с другой под присмотром нацистов.

Непосредственно для управления отдельными регионами были созданы пять комиссариатов, которые должны были подчиняться непосредственно Розенбергу. Однако к работе успели приступить только несколько административных управлений в Центральной России и Кавказе. Розенберг оказался бездарным администратором, и контроль над оккупированными территориями перешел к другим нацистским ведомствам. Однако даже весной 1945 года он отказывался расформировывать свое министерство.

Дневники преступника

Личные записи он вел с 1936 по 1944 год, сделанные в блокноте или на отдельных листах бумаги. Они составили 425 страниц. В конце войны записи попали к союзникам и стали одной из существенных улик обвинения. Потом они были утеряны, их увез главный обвинитель от США Роберт Кемпнер, о чем узнали уже только после его смерти в 1996 году. После долгих поисков выяснили, что он их передал одному из своих старых друзей, в июне 2013 года власти США конфисковали их и передали в Мемориальный музей Холокоста, находящийся в Вашингтоне.

Историки считают политические дневники Альфреда Розенберга важным документом, раскрывающим внутреннюю кухню работы тоталитарного нацистского государства, планом по расчленению "восточных территории" (бывший Советский Союз) и созданию нескольких губернаторств, которые должны были враждовать между собой.

Среди записей можно найти информацию о его беседах с Гитлером. Он с воодушевлением вспоминает, как убеждал его, что российская большевистская революция стала результатом "всемирного заговора еврейства", и поэтому евреи являются самой большой угрозой для страны. Много записей посвящены депортации еврейского населения, которую они деликатно называли "выдавливание на Запад".

Часть записей дневников Альфреда Розенберга посвящено описанию внутренних противоречий среди нацистского руководства. Например, в ноябре 1938 года он сообщает, что рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер разделяет его взгляды на одного из товарищей по партии особо приближенном к Гитлеру. Про другого функционера, зашифрованного как д-р Г, пишет, что он самый ненавидимый человек в Германии.

Справедливое возмездие

Розенберг продолжил оставаться министром по делам восточных территорий, даже когда советские войска уже штурмовали Берлин. В последние годы войны он бежал на север страны, где была резиденция правительства под руководством адмирала Карла Деница, официального приемника Гитлера. Однако 19 мая 1945 года военными из 11-й британской армии он был арестован в госпитале города Фленсбурга и переправлен в тюрьму, как один из главных военных преступников.

Обвинение в Международном военном трибунале представило многочисленные документы, включая переписку, дневник и книги. Одним из главных свидетельств нацистских взглядов стала книга Альфреда Розенберга "Миф ХХ века". Суд отметил, что декреты министерства способствовали окончательной изоляции евреев в гетто, его подчиненные принимали активное участие в массовых расстрелах евреев. Многие присутствовавшие на судебном процессе отмечают, что он был самым бесцветным среди других подсудимых - ни харизмы, ни красноречия.

Вместе с другими нацистскими преступниками он был приговорен к смертной казни через повешение. Приговор был приведен в исполнение 16 октября 1946 года, труп сожгли. Он единственный среди военных преступников, кто отказался от последнего слова и остался убежденным нацистом, о чем свидетельствуют мемуары Альфреда Розенберга, изданные в конце сороковых годов. Так назвали книгу с комментариями C. Ланга и Э. фон Шенка, в которую вошли записи, которые делал нацистский идеолог во время Нюрнбергского процесса, при этом только те, которые были интересны с точки зрения составителей.

Личная жизнь

Первый раз он рано женился (в 22 года) на эстонке, по другой версии, - обрусевшей прибалтийской немке. В 1915-1923 годах его женой была Хильде Леэсман. Известно, что она была высокообразованной, любила читать русских классиков. В 1917 году Хильда заболела туберкулезом, и супруги провели лето в Крыму для лечения ее болезни. Осенью молодая семья вернулась в Ревель, а в 1918 году переехала в Германию. В 1923 году Альфред получил немецкое гражданство и развелся с женой, которая ненадолго приезжала с лечения в Швейцарии. После развода Хильда лечилась во Франции, и осенью этого же года умерла.

Через два года он женился на немке Хедвиг Крамер, с которой прожил до самой смерти. Супруга навещала его, когда он сидел в тюрьме во время Нюрнбергского процесса. В этом браке у него родилось двое детей. Сын умер во младенчестве. Дочь Альфреда, Ирина Розенберг, родилась в 1930 году. Практически единственное опубликованное фото есть в книге Роберта Сесила The Myth of the Master Race: Alfred Rosenberg and Nazi Ideology, где она в возрасте примерно 8 лет вместе с отцом на дне рождения Гитлера. Известно, что после войны она работала секретарем со знанием многих языков, но ее постоянно увольняли, когда узнавали об отце. Только в американской эмиграционной службе она проработала до ее закрытия, их не беспокоило, что Ирен - дочь Альфреда Розенберга.

Владимир Тольц: По-разному складывается мироощущение шпионов после завершения их шпионской карьеры. Я уже рассказывал, как Клаус Фукс, переживший 8 с половиной лет сверхнапряжения двойной жизни, признавшись Скардону в своем шпионстве, обрел облегчение и душевный баланс, позволивший ему скоротать многие годы тюремного уединения. Да и с Гарри Голдом, по мнению Фукса, произошло нечто подобное.

“В процессе следствия Брасу были показаны два американских фильма, в которых был заснят Голд. В первом фильме Голд был заснят на улице американского города, он произвел на Браса впечатление человека, находившегося в нервном возбуждении и чувствовавшего за собой преследование. <…> Во втором фильме Голд был уже заснят в тюрьме. По словам Браса, он производил здесь впечатление человека, с плеч которого свалилась большая тяжесть”.

Владимир Тольц: С импульсивной Элизабет Бентли, сдавшейся ФБР за 4 с лишним года до арестов Фукса и Голда все было иначе. Никакой гармонии и успокоения, судя по всему, не наступило. Из опасений за ее личную безопасность она оказалась под плотным наблюдением людей из ведомства Эдгара Гувера. (Слежка и контроль – две с половиной сотни сотрудников ФБР занимались этим - были куда более интенсивны, нежели аналогичные мероприятия со стороны ее бывших товарищей из американской компартии и советской службы разведки.) Все это – понятно - не способствовало упорядочиванию ее интимных отношений с представителями противоположного пола, отсутствие которых особенно мучило Элизабет после смерти Якова Голоса. Вдобавок, оказавшись на содержании ФБР, она лишилась того уровня доходов и возможностей, которые давало ей вице-президентское жалование в компаниях, созданных на советские деньги. А от прежней ее жизни сохранилось то, что ранее с тревогой подмечали Горский и Ахмеров, а теперь и сотрудники ФБР, - Элизабет продолжала пить и под воздействием алкоголя попадать в разные приключения – то в ДТП, то ее избил случайный сожитель… Соблюдая режим секретности, ФБР «отмазывал» ее от вызовов в суд по этим делам. Но становилось очевидным, что первоначальный план Гувера использовать Бентли в качестве «двойного агента» в оперативной игре с советской разведкой, этот план обречен. (Теперь-то мы знаем, что его разрушили не только алкоголизм и психическая несбалансированность Элизабет, - фэбээровцы описывали ее состояние как близкое к «психической западне», - но и оперативное сообщение Кима Филби в Москву, о том, что Бентли находится под контролем ФБР). Элизабет по-прежнему кипела «жаждой мщения» коммунистам, «русским бандитам» и евреям - продолжала давать показания о советской агентуре в госучреждениях. В общей сложности она назвала полторы сотни имен людей – тех, кто находился «на связи» с Яковом Голосом, а после его смерти и с ней, а также тех, о ком она лишь слышала, как о людях связанных с первой категорией лиц, выданных ею. Среди них были и госчиновники разного уровня, и американские коммунисты, и деятели культуры, и представители бизнеса. (Подавляющее большинство из названных Бентли не были никак связаны с атомным шпионажем – это не наша тема…) Важно отметить при этом, что показания продолжающей злоупотреблять алкоголем Бентли часто носили сумбурный характер, но часть из них нашла подтверждение в расшифровках Веноны. Однако материалы Веноны были в то время настолько засекречены, что об этом проекте не знал в свое время даже президент Рузвельт. Трумэн возможно тоже не знал. Ясно, что представить материалы Веноны в суде было совершенно невозможно. А попытка использования Бентли под наблюдением ФБР в качестве двойного агента из-за раннего оповещения советской разведки о ее «предательстве» не дала материала для подтверждения в суде шпионской активности названных ею агентов.
Тем не менее, тогдашний Генеральный прокурор США Томас Кэмбелл Кларк, полагавший, что показания Бентли имеют мало шансов на вынесение судом обвинительных вердиктов против названных ею лиц, все же решился представить их на рассмотрение Большого жюри, решающего вопрос о предании обвиняемых к суду и предъявлении им официальных обвинений. С тех пор – это была уже весна 1948 г.- сведения о «мускатной Мата Хари» (так назвали Бентли в «Нью-Йоркере») стали потихоньку просачиваться в прессу. И это вполне соответствовало новым планам Эдгара Гувера, решившего, что если не судом, то созданием соответствующего общественного мнения можно, наконец, избавиться от «красных шпионов» в ключевых пунктах американского общества. В результате рассекреченная Бентли предстала в конце июля перед Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности Палаты представителей Конгресса США. (Вот я сравниваю сейчас фотографии Бентли начала 1946-го, когда она только-только оказалась под секретной опёкой ФБР и лета 48-го, когда она предстала перед Комиссией конгрессменов, среди которых и будущий президент Ричард Никсон, да и на страницах всех американских газет, и должен сказать, - это, разумеется, весьма субъективная оценка, - в лучах славы и всеамериканской известности Элизабет сильно похорошела!) Правда, когда читаешь многословные показания ее, это все равно, как говаривают до сих пор в России, «сумбур вместо музыки». Да и в Штатах в ту пору многие так считали. Однако, скажем, показания, которые дала Бентли вначале Большому жюри, затем Комиссии о шпионстве «отца» Международного валютного фонда и представителя США в нем Гарри Декстера Уайта (ее свидетельству в ту пору в Штатах не верили очень многие), они, эти показания, позднее были подтверждены материалами КГБ из «бумаг Митрохина»…
Розенберга Бентли не встречала. Ну, разве единожды упоминается в ее показаниях человек, звонивший Якову Голосу («Звуку») и представлявшийся Юлиусом. (О версии этого, принадлежащей Розенбергу, я уже рассказывал). Но Элизабет могла знать людей, которые принадлежали к группе Розенберга. Прежде всего, - я сужу по опубликованному Александром Васильевым списку агентуры на 1 февраля 1945 г., - это преданные ему для руководства Яковом Голосом агенты “Метр”(Джоэль Барр), “Яков” (Уильям Перл), “Линза”. В уже цитированном мной рапорте Анатолия Горского Сергею Савченко о проваленных в Штатах агентах эти оперпсевдонимы не упоминаются.

“Из списка агентов группы «Либерала» (Юлиуса Розенберга). Февраль 1945 г.
Метр” - Joel Barr. Родился в 1916 г. Земляк. Состоит на особом засекреченном учете.
Холост. Радиоинженер. Привлечен через “Звука”. Один из самых продуктивных
стажеров группы “Либерала”. Сейчас живет вместе с “Хьюзом”, личным другом.
“Стажер является политически развитым и сознательным человеком. Является
преданным нашему делу”.

“Хьюз” - Alfred Sarant. Родился в 1919 г. в США. Инженер по радарам на одном из
заводов “Корпуса”. Родители греки, имеют собственный дом. В КП США вступил в 1940
г. После установления нашего контакта с ним в 44 г. деятельность в Рабочей партии снизил.
Привлечен через “Либерала”.

Владимир Тольц: Напомню: «Земляки» - кодовое обозначение членов компартии, «Корпус» -министерство обороны.

Джоэль Барр был давним знакомым Розенберга по партячейке. Он и познакомил Юлиуса с со своим товарищем Альфредом Саррантом. От них советская разведка во время войны получила ценнейшую техническую информацию об американских вооружениях, в том числе о радарных установках, авиаприцелах, компьютерах для систем управления огнем и других системах. Согласно российским источникам, значительная часть получаемых от Сарранта и Барра сведений была использована в программе по созданию советских радаров, возглавлявшейся академиком и адмиралом Акселем Ивановичем Бергом
После войны они создали радиотехническую фирму, но она вскоре разорилась. Саррант оказался в Корнельском университете, где имел возможность встречаться с выдающимися физиками Гансом Бете и Ричардом Фейманом, а Барр – в Колумбийском, где взялся за диссертацию по вычислительной технике. В 1950-м, в условиях нарастающего маккартизма человеку, не скрывающему своего членства в компартии, это было непросто. И Барр уехал во Францию. А там, узнав об аресте Розенбергов, он пришел в советское посольство и попросил помощи. Его переправили в Швейцарию, попутно поменяв документы и имя – по фальшивому паспорту он стал гражданином ЮАР Джоном Мором, а оттуда в Чехословакию, где он превратился в Йозефа Берга. Там он женился. И там же встретил своего друга Сарранта. Тот сразу после ареста Розенбергов был допрошен ФБР и после бежал в Мексику, прихватив с собой жену соседа - Кэрол Дэйтон. А дальше советская разведка вывезла их в Прагу, откуда в 1962 беглецов привез в СССР лично Н.С.Хрущев. Попутно обоим в очередной раз поменяли имена и документы: Саррант стал Филиппом Георгиевичем Старосом, а Барр – Иосифом Вениаминовичем Бергом. Дальше Ленинград, КБ-2, возглавленное Старосом, создание первой советской малогабаритной (65 кг) управляющей машины (т.е., компьютера) УМ-1, Государственная премия за это через 5 лет, создание с благословения Хрущева центра электроники в Зеленограде и долгая советская жизнь с ее специфическими интригами и конфликтами с обкомом, Академией наук и министерством обороны… Саррант-Старос умер в 1979, Барр-Берг в 1998…
Ну, а что стало с другими агентами из группы Розенберга?- спрашиваю я историка разведки, бывш. сотрудника КГБ А.Васильева, на выписках которого из гебешных архивов построена наша передача. – Что стало с «Яковом» (Уильямом Перлом), с «Линзой», «Объективом», «Нилом», «Сеней», «Зенитом»? Кстати, кто все эти люди и чем они занимались? Сдала ли Элизабет Бентли их ФБР? Какова судьба «Перса», чей псевдоним вы раскрыли? Добралось ли до него ФБР?...

Александр Васильев: Уильям Перл - его псевдонимы «Гном», а позднее «Яков» - давал ценную информацию по самым современным разработкам авиационной промышленности Соединенных Штатов. Советские разведчики хотели вывезти его из США в Мексику и даже отправили ему с курьером две тысячи долларов, чтобы помочь с отъездом. Но Перл деньги не взял и уезжать отказался. Александр Феклисов в своей второй книге пишет, что Перл принял курьера с советскими деньгами за провокатора, подосланного ФБР. Он выгнал ее - это была женщина по имени Вивиан Глассман - и пригрозил, что сообщит о ней в ФБР. Уильям Перл знал, что находится под колпаком у контрразведки. Он посоветовался со своим адвокатом и действительно на всякий случай сообщил в ФБР. В 1951 году Уильяма Перла арестовали, но участие в шпионской деятельности доказать не удалось. Джулиус Розенберг его не выдал. Перла посадили на пять лет за лжесвидетельство, поскольку он отрицал, что был знаком с Розенбергом. В общем, я думаю, ему сильно повезло, что американские власти не смогли доказать в суде его участие в разведывательной деятельности. Потому что, учитывая ценность информации, которую он передавал советской разведке, ему светило лет 20-30 тюремного заключения.
Теперь «Линза» и «Объектив». «Линза» - это Майкл Сидорович, а «Объектив» - его жена Анна Сидорович. Оба они родились в семьях эмигрантов из России. Сидоровичи были связниками между Уильямом Перлом и Александром Феклисовым. Перл жил и работал в Кливленде. И Сидоровичи тоже переехали туда. Советская разведка оплатила все расходы. Интересно, что ни «Линза», ни «Объектив» никогда раньше не держали в руках фотоаппарата, и Феклисову пришлось обучить их искусству фотографии и другим шпионским штучкам. Майкл Сидорович принимал документы от Уильяма Перла, фотографировал их, а Анна Сидорович привозила их в Нью-Йорк на непроявленной фотопленке и передавала Феклисову. ФБР вело расследование деятельности супругов Сидорович, но доказать ничего не смогло. Они остались на свободе.
Псевдоним «Нил» - это Натан Зусман, один из членов агентурной группы Розенберга. В ходе расследования Зусман использовал интересную тактику. Он признался, что был членом американского комсомола, а затем американской коммунистической партии. Более того, он дал показания на других членов группы Розенберга о том, что и они были коммунистами. Но он отрицал свое участие в разведывательной деятельности и ничего не сказал о сотрудничестве других людей с советской разведкой. Натан Зусман остался на свободе.
Псевдоним «Сеня» - это Мортон Собел. Член агентурной группы Розенберга. Он сбежал в Мексику, но американцы его там похитили, привезли в Соединенные Штаты и судили вместе с Розенбергами. Он получил 30 лет тюремного заключения, отсидел 18. Причем десять лет он сидел в знаменитой тюрьме Алькатрас. На свободу Собел вышел в 1969 году. Он всегда отрицал свою вину, выступал с лекциями, даже книгу написал. Он позиционировал себя как политический заключенный, как жертва американского правительства. Но в 2008 году в интервью газете «Нью-Йорк Таймс» Мортон Собел признался, что сотрудничал с советской разведкой. По-моему, Собел жив и сейчас. Он 1917 года рождения, то есть ему 96 лет.
Теперь человек под псевдонимом «Зенит». Это тоже член группы Розенбергов, но кому принадлежит этот псевдоним, мы не знаем.
И вот мы добрались до «Перса». «Перс» - это Рассел Макнат, атомный шпион, который был завербован при помощи Джулиуса Розенберга. Тут я хочу уточнить. «Перса» я раскрыл для широкой аудитории. Он был известен американским спецслужбам, но доказательств против него не было. Поэтому Розенбергов обвиняли в вербовке только одного атомного агента - Дэвида Грингласса. А на самом деле Джулиус Розенберг помог завербовать двоих. Причем Розенберг своим молчанием в ходе судебного процесса спас Рассела Макната от длительного тюремного заключения, а, возможно, и от смертной казни. А дальнейшая жизнь у Рассела Макната сложилась просто замечательно. Он работал в различных крупных компаниях в качестве инженера, занимал руководящие должности. Кроме того, Макнат руководил строительством города Рестон в штате Вирджиния - это недалеко от Вашингтона. Затем он вышел на пенсию и жил на горном курорте в штате Северная Каролина. Этот курорт был построен под его руководством. А умер Рассел Макнат в феврале 2008 года в возрасте 93 лет
Владимир Тольц: Александр, давайте, чтобы завершить уже сюжет с Бентли, я задам вам еще один вопрос: ваше мнение – она своими показаниями провалила кого-то из советских атомных шпионов? (С остальными десятками агентов Москвы ясно.

Александр Васильев: Нет, из атомных шпионов Бентли никого не провалила, потому что она их не знала. В этом отношении атомным шпионам повезло. Они были привлечены к работе не через сеть Якова Голоса и Элизабет Бентли, а по другим каналам. Теодор Холл, как мы помним, сам обратился к советским представителям с предложением о сотрудничестве. Рассела Макната завербовали при помощи Розенберга. А Клауса Фукса - вообще в Англии, и в Америку он приехал готовым агентом. Бентли провалила Абрама Бротмана, который знал Гарри Голда. Но это было еще до процесса над Розенбергами. И тогда Бротман и Голд сказали ФБР, что их связывали друг с другом чисто деловые отношения. В то время Голд отрицал свое участие в шпионской леятельности. После прогремевших на всю страну в 1948 выступлений Бентли в Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности и перед подкомитетом комитета сената по расследованиям, - они, по всеобщему ныне признанию, открыли в США настоящую охоту на коммунистов и «красных шпионов», - она еще несколько раз выступала публично. В 1951 издали ее автобиографию, в которой она упомянула и одного из героев нашего цикла – резидента-нелегала Исхака Ахмерова. Некоторое время она читала на католическом радио лекции о коммунистической угрозе, зарабатывала на жизнь секретарским трудом, иногда преподавала в провинциальных колледжах (ФБР прятало ее от советской разведки, пытавшейся по меньшей мере до 1955 найти отступницу - уж точно, не для того, чтобы усовестить ее и вернуть в лоно советской шпионской службы; по данным КГБ в 1954 бывшая «Умница», награжденная Москвой орденом Красной звезды проживала где-то в Луизиане…) Личная жизнь ее так и не устроилась. В конце 1963 Элизабет Бентли скончалась от рака в Нью-Хевене (штат Коннектикут). Ей было 55 лет…
Весной 48-го, примерно в то же время, когда Гувер надумал выпустить Бентли на общественную авансцену, Москва решила возобновить связь с Розенбергом и его группой – отношения, законсервированные через некоторое время после прихода Бентли в ФБР. Дело было поручено оперработнику нью-йоркской резидентуры Гавриилу Панченко (оперпсевдоним «Август») В мае связь была восстановлена, и 7 июля Центр сообщил некоему «Углову» (личность не установлена).

“Из встреч Августа с Либералом ясно, что за время прекращения связи его
группа в основном осталась без изменений, готова выполнять задания и
имеет хорошие информационные возможности.
«В связи с этим необходимо отметить поведение самого Либерала, который,
несмотря на более чем 2-х летний перерыв связи с нами, продолжал
сознательно и преданно выполнять свои обязанности групповода,
поддерживая контакт с атлетами, оказывая им необходимую моральную и
материальную поддержку и продолжая сбор наиболее ценной технической информации».

Владимир Тольц: «Либерал», как вы помните, это Юлиус Розенберг, а «атлеты» = кодовое обозначение агентов.
Желание Москвы активировать группу Розенберга понятно: работа над советским атомным проектом выходила на финишную прямую, но завершить ее к сроку, указанному Сталиным, не удавалось. Берия требовал ускорения. Для этого нужны были новые данные по американской бомбе (кодовое обозначение «Баллон»), копией которой по мысли вождя должна была стать первая советская. В шифровке нй резиденту «Бобу» (это Борис Кротов, он же Кретеншильд) Центр 28 октября 1948 сформулировал задачи и проблемы так:

“Политика, проводимая альпинистами <…> наглядно подтверждает их твердое намерение сохранить полную монополию на «Энормоз» и использовать баллон в агрессивных целях против нас.
По имеющимся у нас данным альпинисты осуществляют широкую программу научно-исследовательских работ и теоретических изысканий по «Энормозу» и ведут лихорадочную работу по усовершенствованию уже имеющихся типов баллонов и созданию новых образцов.
Однако, эта важная отрасль работы не освещалась нами должным образом в период консервации и не освещается также до сих пор. Больше того, наши возможности получения информации по «Энормозу» были сильно снижены тем, что некоторые атлеты, работавшие ранее в этой области (Млад, Калибр, Находка) переменили место работы по независящим от них причинам, а некоторые из них (Кемп и др.) были расшифрованы совсем.
В результате мы не располагаем в настоящее время необходимыми сведениями о действительном состоянии работ по «Энормозу» в стране альпинистов и, следовательно, наша работа в этой области не может быть оценена иначе, как неудовлетворительной.
Эта оценка обязывает нас тщательно проанализировать создавшееся положение в нашей сети и приступить как можно скорее к устранению этого серьезного пробела в нашей работе.
Совершенно очевидно, что мы должны начать с создания сети новых атлетов, т.к. без такой сети мы не можем выполнить поставленные перед нами руководством задачи”.

Владимир Тольц: И опять вопросы Александру Васильеву: кто такие «Млад» и «Калибр» мы знаем. А кто скрывался под псевдонимами «Находка» и «Кемп»?

Александр Васильев: «Находка» и «Кемп» науке не известны. Ни мне, ни американцам. Я не думаю, что это какие-то серьезные люди, какие-то ученые. Скорее всего, мелкий технический персонал вроде Дэвида Грингласса

Владимир Тольц: Скажите, удалось ли реализоваться сформулированное осенью 1948 задание «создания сети» новой агентуры? И вообще, опираясь на наше сегодняшнее знание, сколь, по вашему мнению, был реалистичен этот план?

Александр Васильев: Нет, новую сеть создать не удалось. В Америке развернулась так называемая кампания шпиономании, отношения с Советским Союзом испортились, атмосфера по сравнению с 30-ми и первой половиной 40-х годов резко изменилась. ФБР активизировало слежку за коммунистами. И очень трудно было понять, кому разведчики могли доверять, а кому нет. И агенты друг другу не доверяли. Я рассказывал, как Уильям Перл заподозрил Вивиан Глассман в том, что она подослана к нему ФБР. А ведь это был честный человек, который хотел помочь. Да еще две тысячи долларов привез. Нет, в такой ситуации шпионскую сеть не создашь. Надежды на это были абсолютно не реалистичны.

Владимир Тольц: Тем не менее советская разведка продолжала ориентироваться на создание новой агентурной сети в Штатах и далее. В марте 1950 1-й зам председателя Комитета информации при СМ СССР (К.И.) генерал Сергей Савченко доводит до сведения подчиненных:

“Комитет Информации постановил считать разведку против США одной из главных задач работы всех оперативных Управлений, отделов и резидентур К.И. в кап. странах. В связи с этим, резидентам К.И. в этих странах необходимо все агентурные возможности использовать в первую очередь для изучения внешней политики Соединенных Штатов и их влияния на политику разведываемых стран.
Для реализации этого решения Комитета Вам необходимо провести след. мероприятия:
1. Пересмотреть всю наличную агентную сеть с целью выявления лиц, могущих быть использованными в качестве вербовщиков и агентов как для вывода в США, так и для работы среди американцев и по американской линии в соответствующих странах. Докладная записка о результатах такого пересмотра агентурной сети, вместе с Вашими предложениями, должна быть представлена мне к 30 апреля с.г.
2. Резидентуры К.И., находящиеся в странах, обслуживаемых Вашим Управлением, должны направить все усилия на приобретение вербовщиков, способных вербовать ценную агентуру для работы по американской линии, как внутри соответствующих стран, так и с целью их последующего вывода в США...
3. Учитывая, что в Соединенных Штатах проживает значит. количество американских граждан, выходцев из различных европейских стран, резидентуры К.И. в европейских странах должны изыскивать возможности по приобретению вербовщиков и агентуры среди тех лиц, которые поддерживают деловые и родственные связи с США. Особое внимание следует уделить изучению возможностей прогрессивных кругов во Франции, Италии и в кругах испанской политической эмиграции с целью выискивания и подбора людей, которые могли быть после соответствующей подготовки использованы в качестве вербовщиков и агентов в США...
4. При формировании аппаратов Уполномоченных К.И. при органах внешней разведки в странах народной демократии обязательно включать в каждый из них квалифицированных опер. работников со спец. задачей использования возможностей разведок стран народной демократии для работы против США.
5. В течение апреля-июня месяцев с.г. командировать в резидентуры К.И. в Париже, Риме, Берне, Стокгольме, Вене и Берлине работников центрального аппарата, которым поручить ознакомиться с состоянием работы против США и помочь организовать на месте подыскание вербовщиков и агентов для вывода в США...
6. В случае отсутствия в указанных выше резидентурах работников, способных самостоятельно проводить вербовки агентов из числа американцев – направить для работы в этих резидентурах разведчиков, обладающих необходимой квалификацией...

Владимир Тольц: Вообще-то Сергея Савченко можно понять. За 4 с половиной месяца до ареста Розенбергов он на основании рапорта Анатолия Горского вынужден был (хоть и не полностью) констатировать перед подчиненными катастрофу обвала советской шпионской сети в США и изменившийся там в связи с этим общеполитический «климат».

“Вслед за предательством, совершенным изменником Родины Гузенко в Канаде, органы американской контрразведки усилили свою работу против нас и смогли нанести серьезные удары по нашей агентурной сети в США.
Наиболее ощутительный удар по нашей работе был нанесен предательством в ноябре 1945 года нашего бывшего агента групповика “Мирны”, выдавшей американским властям свыше 40 ценнейших агентов.
“Мирна” (жена нашего нелег. резидента “Звук”, умершего в 1943 г.) сотрудничала с нами в течение многих лет и из-за неправильной организации работы знала лично большую часть нашей агентуры. О значении этого провала можно судить по тому, что среди выданных “Мирной” агентов большинство работало на ключевых постах в ведущих государственных учреждениях: в госдепартаменте, в органах американской разведки, в министерстве финансов и т.д.
Наряду с предательством “Мирны” в этот же период времени, т.е. с конца 1945 года, имели место провалы четырех групп агентуры (работавших независимо от агент. сети, которой руководила “Мирна”), последовавшие в результате показаний, которые дали Федеральному Бюро Расследований бывшие агенты МГБ СССР и ГРУ Генштаба Вооруженных Сил – предатели “Берг”, “Бубен”, “Карл”, “Рыжая”. В этих четырех группах было свыше 30 ценных агентов, в т.ч. бывшие сотрудники госдепартамента, Министерства финансов, Министерства внутренних дел и т.п. Открытое расследование по этим делам было приурочено к июлю-сентябрю 1948 г., а процесс по делу агента ГРУ ГШ ВС “Леонард”, начальника одного из основных Управлений Госдепартамента, входившего в группу “Карла”, закончился его осуждением в начале 1950 года.
Последним звеном в этой цепи провалов был арест Губичева и Коплон, имевший место 4 марта 1949 года и процесс над ними, окончившийся в марте 1950 года.
Таким образом, в результате всех этих провалов, мы потеряли создававшуюся в течение многих лет агентурная сеть, которая была для нас источником получения ценной политической и экономической информации”.

Владимир Тольц: Ну, что оставалось Савченко в этой ситуации, кроме надежд на создание новой сети шпионажа?
Расконсервировав летом 48-го «Либерала»-Розенберга и его группу, Москва под влиянием публичных выступлений Бентли в Комиссии по антиамериканской деятельности уделяет повышенное внимание проблемам безопасности этих агентов. Когда Розенберг закрыл свой частный бизнес и решил найти себе более подходящее занятие сообщает нй резиденту «Бобу» (Борису Кротову) следующие свои соображения.

“Намерение Либерала закрыть свое предприятие мы считаем правильным - [оно] слишком громоздко, чтобы обеспечить его бесперебойную работу.
Рекомендуйте ему открыть новое, более удобное. Лучший вариант –
брокерство. Или мастерская по ремонту аппаратуры. Поступление Либерала на работу в качестве инженера считаем нецелесообразным, т.к. это приведет к проверке его лояльности со всеми вытекающими отсюда последствиями».

Владимир Тольц: Главное – наставляет Москва Кротова в своей предрождественской шифровке 48 года – «вопросы конспирации».

“Особые опасения у <…> вызывает то обстоятельство, что возможно Либерал до сих пор практикует разговоры с атлетами по вопросам нашей работы у себя на квартире. Мы располагаем точными данными, что конкуренты применяют техническое прослушивание квартир лиц, взятых ими в разработку. Поэтому нужно еще раз категорически предупредить Либерала о недопустимости таких разговоров на квартире у него или кого-либо из атлетов”.

Владимир Тольц: Центр в это время недоволен многими, даже таким уникальным источником как «Млад» и его товарищем «Старом». Москва обеспокоена сведениями о том, что в «лагере-2», где работал «Млад», ФБР проводит его проверку. Еще бы! Ведь в Центре узнали, что о тайной деятельности Стара и Млада известно их женам. Вдобавок весной 1948 Млад вопреки давним рекомендациям вступил в Компартию США.

“Самостоятельные действия Млада и Стара за период консервации привели к значительному ослаблению их положения. Встает вопрос о целесообразности их использования”.

Владимир Тольц: Досталось даже супругам Коэнам:

“Волонтер и Лесли не выполнили указаний: организовать для себя прикрытие; поддерживать регулярную связь с Младом и Старом, добиться от Млада прекращения работы в прогресс. организациях”.

Владимир Тольц: Не в восторге Москва и от брата жены Розенберга Дэвида Гринггласса.

«Калибр», хотя и располагает некоторыми возможностями вернуться на
работу в чрезвычайно важное учреждение по «Энормозу» - лагерь № 2, но по
своему ограниченному образованию и специальности не сможет
получить должности, на которой он мог бы стать самостоятельным источником интересной нас информации. Гораздо большую пользу он может принести в качестве связника к «Либералу» или даже его помощника в работе с атлетами, особенно в тех случаях, когда Либерал не сможет встречаться с атлетами из-за перегруженности или необходимости сделать продолжительный перерыв во встречах».
Калибр работает на предприятии Либерала. Продумать его устройство после закрытия.

Владимир Тольц: И вот наступает новый 1949 год…
Александр – я вновь обращаюсь к Александру Васильеву – в Ваших материалах я не нахожу записей о Розенбергах и Грингласссах в 49 году. Что происходило с ними тогда?

Александр Васильев: В 1948 году Дэвид Грингласс уже не работал на атомном объекте в Лос-Аламосе, он вернулся в Нью-Йорк. У советских разведчиков сначала появилась идея вернуть Грингласса в Лос-Аламос, но потом они решили, что, даже если это удастся, толку от него будет мало. Ему не хватало образования. Тогда возникла другая идея: отправить Грингласса на учебу в университет в Чикаго. Разведка готова была оплатить все расходы и платить ему 125 долларов в месяц в качестве стипендии. К тому же в Чикагском университете учились и преподавали несколько человек, которых Грингласс знал по работе в Лос-Аламосе. Причем он говорил, что они симпатизировали американской компартии. Но в августе 1949 года Джулиус Розенберг сообщил, что Грингласс не хочет учиться. Да и жена его, Рут Грингласс, ждала ребенка и наотрез отказалась уезжать из Нью-Йорка. Осенью 1949 года Грингласс нашел работу в компании, которая, в частности, производила современное оборудование для танков. Он предлагал взять на работу фотоаппарат и переснять чертежи стабилизатора для танковых орудий, но оперработники предложили ему не рисковать и нарисовать чертежи по памяти. Из этого, насколько я понимаю, тоже ничего не вышло
Что касается самого Джулиуса Розенберга, то он поддерживал связь с членами своей агентурной группы, но нет никаких указаний на то, что в 1948-49 годах они передавали какую-то разведывательную информацию Советскому Союзу.

Владимир Тольц: А вот для американской охоты на советских шпионов 1949 год оказался весьма продуктивным. Во многом это связано с подключением к проекту Венона (он осуществлялся армейским «Разведывательным управлением по сигналам») контрразведчика из ФБР Роберта Лэмфера, который сумел подкрепить данные расшифровок переписки резидентов советской разведки с московским Центором оперативным материалом. Еще в самом конце 1946- начале 1947 г. один из криптологов Веноны Мередит Гарднер, с которым стал сотрудничать Лэмфер, подметил, что в шифровках 1944 г. 6 раз упоминается некто – то ли «Lib», то ли «Либеральный», а в одной из них указано, что у этого человека есть «жена по имени Этель, 29-ти лет, 5 лет в браке…» У Гарднера не было уверенности, что он верно расшифровывает. Но тут Лэмфер предоставил ему добытый оперативным путем незашифрованный текст одного из сообщений советской торговой миссии, зашифрованным вариантом которого Венона уже располагала. И все сошлось! Lib оказался «Либералом», т.е. Юлиусом Розенбергом. Позже Мередит Гарднер составил список оперпсевдонимов персонажей советских шифровок, облегчивший ФБР их поиск. А Роберт Лэмфер участвовал в Англии в допросах Клауса Фукса. Признания Фукса, как мы уже рассказывали, привели к аресту Гарри Голда, а тот в свою очередь дал показания на Дэвида Грингласса. И опять сошлось: в Веноне уже имелись декодированные шифровки о некоем «Калибре» - военнослужащем, работавшим во время войны в Манхэттенском проекте… Так ФБР вышло на Дэвида Грингласса. Ну, а тот дал показания и на Розенберга…

“17 ИЮНЯ 1950 г. Нью-Йоркская резидентура – Центру.
Боб передает сообщения прессы и радио о том, что вчера у себя на квартире арестован для допроса Давид Грингласс. Ему сегодня предъявлено формальное обвинение в шпионаже.
По сведениям прессы, Грингласс признал свою вину, при этом он заявил: “Я чувствовал, что со стороны США было серьезным упущением не давать России информации об атомной проблеме, поскольку Россия была союзником”.
“Центр – Нью-Йоркской резидентуре, 13 июля 1950.
Судя по материалам печати, Зингер не дает показаний, удовлетворяющих контрразведку. Запросили Боба, не считает ли он целесообразным организовать защиту Зингера. Адвокат должен предложить свои услуги Иде за минимальное вознаграждение”.

Владимир Тольц: Зингер – еще один псевдоним Дэвида Грингласса. Ида -его жена Рут (тоже новый псевдоним). Боб – резидент Борис Кротов. В оценке показаний Грингласса, как мы знаем теперь, Москва ошиблась. Еще через день…

“Центр – Нью-Йорку:
Бобу сообщено, что Рогге безусловно является подставой контрразведки и естественно пытается склонить Зингера к даче показаний. Форсируйте нахождение нового адвоката”.

Владимир Тольц: Избранного в качестве адвоката самим Гринглассом О.Джона Рогге Москва поначалу страстно любила. Еще бы! Бывший помощник генпрокурора Штатов, выступивший в 1946 с заявлением, что США грозит фашизм и уволенный за это… Член просоветского Всемирного совета мира. Но как только Рогге стал защитником Грингласса до Москвы дошли известия, что чтобы выгородить своего подзащитного и его жену, Рогге уговаривает их дать показания, что именно Юлиус с Этель их и завербовали. И Москва решила, что Рогге это «подстава» ФБР и агент ЦРУ в движении сторонников мира. Вскоре, получив известия, что Грингласс следует предложенной ему Рогге тактике от поисков нового адвоката решено было отказаться. А после вынесения смертного приговора Розенбергам и «всего лишь» 15 лет тюрьмы для Грингласса Квасников на сообщении об этом наложил следующую Резолюцию.

“Это явно выраженная тенденция показать, что те, кто способствует работе суда, щадятся им”.

Владимир Тольц: Тем временем нью-йоркская резидентура прислала в Москву для утверждения свои Предложения по организации помощи «Кингу», т.е. Розенбергу:

“С целью облегчения участи Кинга и его жены и их спасения нами предлагаются следующие мероприятия:
1. Использование прессы.
Организовать мощную кампанию в нашей и особенно заграничной прессе. Желательно поместить статьи о процессе и в первую очередь в некоммунистической печати. Наша пресса может ограничиться 1-2 статьями, поручить написать которые рекомендуем, например, Эренбургу, для чего представить в его распоряжение по Вашему усмотрению имеющиеся вырезки из американских газет.
Тезисы для статей в советской печати.
1. Шпиономания достигла высшего предела.
2. Цель ее – грубая антисоветская пропаганда и крестовый поход против КП США.
3. СССР официально признается наихудшим врагом даже в мирное время и даже большим, чем Германия в военное время.
4. Доказательством этому служат мягкие приговоры японской шпионке Tokio Rose (10 лет) и немецкой Axis Sally (10 лет).
5. Приговор, ставящий антисоветские цели, направлен на ухудшение отношений между СССР и США, а не на улучшение их, чего все ждут.
6. Запугивание населения, т.к. по одному доносу невинных людей могут приговорить к смертной казни, никто из американцев не может быть уверен в завтрашнем дне.
7. Американцы должны понять, что этот процесс – пробный шар реакции, стремящейся попирать оставшиеся свободы самих американцев и окончательно фашизировать страну. Это – поход против самих американцев, угроза свободе самих американцев. Если приговор не будет отменен, американцам угрожают такие репрессии, какие им не снились.
8. Предела в злобе ко всему прогрессивному нет. Бандит, взяточник, убийца, но воротящий солидными суммами (Костелло и др.) пользуется уважением, становится национальным героем, а мать двух детей приговаривается к казни на электрическом стуле (последнее слово американской цивилизации – следующее будет что-нибудь атомное) по клеветническому доносу мерзавца-брата.
9. Обращает внимание пристрастность суда. Решение суда было предрешено до юридической комедии. Не нужно было никаких свидетелей, никаких доказательств, чтобы засадить человека на 30 лет (Стоун) или приговорить к смерти. Как ошибся Кинг, жертва этого процесса, когда он выразил веру в американскую конституцию и правосудие!
10. Указать, что в американской истории прецедентов такой нечеловеческой жестокости не было с 1865 г.
11. Подчеркнуть аморальность страны, способной вынести такой приговор, жестокость которого признает даже такая реакционная газета, как еврейская «Дейли Форвартс».
12. Обвиняются в передаче секретов, которых, по признанию ученых, не существует.
13. Шпионаж связывается с философией марксизма и социализма.
14. Процесс организован с целью заставить людей верить в неизбежность войны между двумя системами.
15. Клевета на Советский Союз, что якобы он готовит атомную войну. На деле наоборот.
16. Вину за войну в Корее пытаются свалить с правительства на евреев и коммунистов.
17. Правительство освобождает немецких военных преступников, уничтоживших 6 млн. евреев и американцев, и сажает в тюрьму невинных по политическим мотивам.
18. Тот факт, что Зингер, который якобы передал «секретные» материалы по атомной бомбе и является по существу основным обвиняемым, получил сравнительно легкий приговор, говорит о том, что весь этот процесс был сфабрикован с определенными целями.
Почти все эти тезисы могут быть использованы и для статей в зарубежной прессе”.

Владимир Тольц: Прервем на минуту чтение этого увлекательного документа. Знаете, на меня лично он производит двойственное впечатление. С одной стороны, вроде масштабный, прорабатывающий всевозможные способы воздействия на массовой сознание широкий пропагандистский план «активного мероприятия».(Впрочем, тут я не специалист – спросим чуть позже Александр Васильева. Хотя и без того ясно: одно дело - сочинять размашистые планы и совсем иное – понять, насколько они реалистичны и пытаться их реализовывать.) А вот с другой стороны эти «тезисы для использования в советской печати» демонстрируют, что их авторы в своей Нью-Йорке сильно «оторвались от ветки родимой». Это ведь время стремительного нарастания советского государственного антисемитизма. Ну, хорошо: упоминание «реакционной еврейской ”Дейли форвардс”» еще допустимо в советской печати. Но предложение напомнить о «6 млн. уничтоженных евреев» это уж слишком! Евреи в это время упоминаются в советской печати вообще нечасто и обычно в негативной коннотации. Не могу поверить, что нйские авторы не знают о закрытии Еврейского антифашистского комитета, слухов о убийстве Михоэлса, не видят ухудшения советско-израильских отношений (они ведь американские газеты читают, притом очень внимательно!) А вот что это – неверие глазам своим или просто «недоработка», понять не могу…
Вернемся однако к документу.

“Отречение Зингера от своих показаний по делу Кинга.
Поскольку практически обвинение Кинга построено почти исключительно на показаниях Зингера и его жены, попытка опровергнуть эти показания представляет значительный интерес, т.к. в этом случае у обвинения не будет никаких данных на основании которых можно было бы привлечь Кинга и его жену к ответственности.
Мы полагаем, что ни Зингер, ни его жена психологически не были подготовлены к такому суровому приговору и соответствующим образом составленные жене Зингера и его матери письма могли бы побудить Зингера публично отказаться от своих показаний, тем более, что ему нечего особенно терять, т.к. приговор, и довольно суровый, ему вынесен и едва ли будет изменен в этом случае в значительной степени.
По нашему мнению такие письма:
1. По форме не должны давать никаких намеков, что они могли быть написаны работниками резидентуры или КомПартии [США].
2. По содержанию или подписи под письмом жена Зингера, а следовательно, и он, должны догадаться, что письмо написано друзьями Кинга, которые многочисленны, держат свое слово и помнят хорошее и плохое.
3. Письмо должно быть передано лично жене Зингера или кому-либо из членов его семьи так, чтобы контрразведка о нем ничего не знала и не могла оказать соответствующего давления. Передача такого письма может быть организована «Оскаром» или кем-либо другим через уличного мальчишку или через мессенджера посылочной конторы вместе с какой-либо посылкой.
4. Примерные тезисы письма:
а) Письмо пишется от американских друзей Зингера, которые могут оказаться его кровными врагами и которые никогда не забывают плохого и хорошего.
б) Плата за смягчение своего приговора ценою жизни своей сестры и Кинга, плата за предательство одна – смерть. Ни Зингер, ни его жена, ни их дети, ни их родители не проживут ни одной минуты.
в) Друзья Зингера и Кинга уверены, что сейчас после процесса Зингеру стыдно перед его сестрой и Кингом. Это он привел их к электрическому стулу. Ему должно быть стыдно, если у него есть хоть капля совести, перед своей матерью, которая тоже, если она честная женщина, отвернется от него, как в свое время люди отвернулись от Иуды, продавшего Христа за 30 сребреников. Ему также должно быть стыдно перед честными американцами, которые будут плеваться, произнося его имя.
г) Указать, что еще не поздно, что есть еще время и путь исправить ошибку и иметь право называться человеком, честно и открыто смотреть людям в глаза.
Друзья уверены, что у Зингера хватит мужества честно, открыто заявить, что желание спасти себя, свою жену послужило причиной его ложных показаний, что он не может после такого приговора спокойно жить, что перед богом и всеми честными людьми он отрекается от данных им показаний.
д) Отметить, что приговор Зингеру уже вынесен и вероятность более сурового наказания весьма мала.
е) Подчеркнуть, что друзья ждут и надеются, что он не допустит, что даже самые близкие будут проклинать его как Иуду, друзья надеются, что жена и мать Зингера напомнят ему, что у них есть совесть, которой они дорожат, что их вечный страх расплаты за его предательство и угрызения совести будут преследовать их всю жизнь.
ж) Подчеркнуть, что о письме никто не должен знать, что оно должно быть пересказано Зингеру, что о нем не должен знать адвокат Зингера».

Владимир Тольц: Ну, и как Вам этот пропагандистско-террористический план? – спрашиваю я Александра Васильева.

Александр Васильев: Самое главное, что есть хоть какой-то план, с планом лучше, чем без вообще плана. Если бы планов не было, то оперработников и всю разведку в целом могли бы обвинить в бездействии и в пораженческих настроениях. Они должны были как-то отреагировать. Что же касается сути этих предложений, то мне кажется, что политическая глава задумана хорошо. Эти тезисы удачно играют на настроениях либеральной части американского общества. Многие либералы тогда считали, что к власти в Соединенных Штатах пришли фашисты. Мы разгромили германский нацизм во Второй мировой войне, но зато теперь фашисты засели в Белом доме.
В деле Розенбергов и в ходе других процессов политический фактор играл очень большую роль и, собственно, никто этого не скрывал, в первую очередь война в Корее где американцы несли большие потери. Кто был в этом виноват? С точки зрения американских консерваторов виноваты были коммунисты, международный коммунистический заговор и, как часть его, советские шпионы в Соединенных Штатах, в том числе и Розенберги. Этому заговору противостоят настоящие американские патриоты. Так что процесс над Розенбергами - это одновременно уголовный и политический процесс. Американские либералы почувствовали себя в опасности и именно на них направлена политическая часть плана, который предложила резидентура. Кроме того эти тезисы были популярны в других странах мира, прежде всего в Европе. Там проходили массовые демонстрации протеста, известные люди писали письма в защиту Розенбергов. И было бы ошибкой думать, что все эти выступления были инспирированы советской разведкой. Возможно какая-то часть и была организована разведкой, но нельзя забывать о том, что либералы всего мира были встревожены политикой Вашингтона, наступлением на идеалы либерализма и перспективой ядерной войны. Поскольку, как я уже сказал, политический фактор в деле Розенбергов был очень силен, то советские разведчики надеялись на то, что на судьбу Розенбергов тоже можно будет повлиять с помощью политического давления внутри США и в других странах. Но противостояние либералов и консерваторов в Америке было настолько острым, что консерваторы, как говорится, уперлись рогом. Любые попытки повлиять на судьбу Розенбергов они воспринимали как свидетельство международного коммунистического заговора. И это лишний раз убеждало консерваторов в том, что их позиция правильная, и что в Америке действует коммунистическая пятая колонна.