г. Красноярск
Предпосылки к зарождению социализма (коммунизма в его первой фазе) формируются при капитализме. Можно сказать, что капитализм на стадии империализма является «прародителем» коммунизма. Именно при империализме усиливаются процессы обобществления товарного производства, которое является основой капитализма. Процессы обобществления товарного производства – создание монополий, можно отнести к первой предпосылке перехода к социализму . В процессе обобществления осуществляется переход от капитализма свободной конкуренции к монополистическому капитализму. Чем выше степень такого обобществления, тем успешнее может быть осуществлен переход.
При монополистическом производстве в отличие от капитализма свободной конкуренции зарождается процесс перехода к производству товаров на заказ, что можно считать второй предпосылкой перехода к социализму . Внутри монополии производство товаров диктует уже не свободный рынок, под изменчивый спрос которого подстраивается производство, а осуществляется на заказ. Производство товаров на заказ предусматривает, что вам заранее известно необходимое количество товара, а также возможное получение за него предоплаты. Этот порядок прямо противоположен товарному производству. В.И. Ленин отмечал, что на стадии монополистического производства товарное производство еще царит или считается основой капиталистической экономики, но на деле оно подорвано. Империалистический капитализм втискивается в тот порядок, который противоречит основам товарного производства.
Третьей предпосылкой перехода к социализму является зарождение плановости внутри монополии, а так же внутри капиталистических предприятий немонополистического сектора экономики. Основа работы капиталистической фабрики – это кооперация. Кооперация – это форма организации труда, для которой большое количество рабочих планомерно, под командой одного капиталиста участвует во взаимосвязанных производительных процессах.
Четвертой предпосылкой перехода к социализму является слияние государства и монополий. Интересы монополий становятся государственными интересами посредством перехода в состав государственных органов власти представителей монополий. С помощью государства монополии разрешают свои противоречия, а государство защищает интересы класса капиталистов. Государственно монополистический аппарат управления, обращенный на пользу всего народа, как и монополии, и будет служить интересам рабочего класса.
Таким образом, на монополистической стадии развития капитализм создает предпосылки перехода к новому строю — социализму, прямо противоположному товарному производству, т.е. капитализму. Однако, следует подчеркнуть, что к социализму империализм может перейти только при обращении государственной монополии и государственного аппарата, слившегося с монополиями на пользу всего народа. Именно этот переход (процесс обращения на пользу всего народа) демонстрирует нам пример применения категорий гегелевского «Учения о сущности» из «Науки логики». Если считать товарное производство основанием, а империалистический капитализм основанным на нем, то создание условий развития социализма внутри капитализма и переход к социализму является его отрицанием или снятием – т.е. социализмом. В данном случае предпосылки к социализму внутри империализма начинают выступать как некоторое бытие или условия. А как сказал Гегель: «Когда для какой-нибудь сути дела, созданы все условия, она вступает в существование». И совершается переход к следующей категории – к существованию. На этой стадии империализма общество подходит к социализму, но само перейти не может. Нужна движущая сила, которая обеспечит социальную революцию – переход к новому строю. На современной стадии капитализма складываются предпосылки возникновения нового общества. Капитализм «беременен» социализмом, но за ним должны последовать «муки родов». Историческое место империализма – это канун социалистической революции.
Рассмотрев теоретические предпосылки перехода к социализму, попробуем разобраться в том, насколько они созрели в современной России. Для начала рассмотрим: какой капитализм у нас простроен и в чем его особенности? После контрреволюции и реставрации капитализма Россия примкнула к лагерю капиталистических государств, в которых капитализм вышел из более низкой общественной формации — феодализма. Современный капиталистический лагерь можно поделить на империалистические страны (США, Великобритания, Германия, Франция, Япония) и страны остального капиталистического мира. Страны остального капиталистического мира находятся в зависимом положении и эксплуатируются империалистическими странами. Отличительной особенностью российского капитализма является его происхождение из социализма. Происхождение российского капитализма из более высокой общественной формации является первой особенностью российского капитализма.
В ходе перехода от социализма к капитализму в нашей стране была разрушена единая социалистическая монополия. Социализм – это не просто обобществленное производство, а централизованная единая монополия, функционирующая в рамках всего государства. Единая социалистическая монополия пала под натиском капитала. Часть предприятий была разграблена, ликвидирована, оставшиеся перешли в частную собственность. Уцелевшие в конкурентной борьбе, в том числе с международным капиталом они начали объединяться в монополии. В России как в капиталистической стране, не принадлежащей к лагерю империализма, стали образовываться монополии с участием иностранного капитала. В тех отраслях, где страна не имела своих монополий, пришли монополии империалистических государств или, как их называют, международные компании. С 2010 года в РФ начался процесс концентрации производства — становления естественных, производственных и банковских монополий. К естественным монополиям можно отнести такие как «Газпром», «Роснефть», «РЖД», «Норильский Никель», «Русский алюминий», «Сибирская угольная энергетическая компания» и др. К производственным монополиям можно отнести: «Росатом», «Объединенную авиастроительную корпорацию», «Объединенную судостроительную корпорацию», «Вертолеты России», «Роскосмос», «Объединенную ракетно-космическую корпорацию», корпорацию «Уралвагонзавод» и др.
Активно осуществляется процесс концентрации банковского капитала, инициированный Центральным Банком РФ (далее — ЦБ). Если в 1991 году в стране действовали 2,5 тысячи банков, то сейчас их осталось 625. Можно выделить такие крупные банки с государственным участием как «Сбербанк», банковская группа ВТБ (по 52% и 60,9 % соответственно в них принадлежит ЦБ РФ), «Газпромбанк» (83% принадлежит структурам «Газпрома»), «Россельхозбанк» (100% принадлежит «Росимуществу») и т.д. Однако, говорить о наличии в России банковских монополий отделяя ее от остального капиталистического мира было бы неправильным. По данным ЦБ РФ активы всей банковской системы России составляют около 90 трлн рублей, что исходя из расчета по курсу 60 р./1 долл, составит около 1,5 трлн долларов. Активы любой крупной американской или европейской банковской монополии например «JPMorgan Chase Bank», « Citibank», «Deutsche Bank», «Sociеtе Gеnеrale» , «Bank of Scotland», в которых кредитуются российские предприятия составляют более 2 трлн.долларов. Т.е. любая американская, европейская или японская банковская монополия по своей мощи больше всей банковской системы России.
Следует отметить, что монополии, в которых современное российское государство имеет более 50% акций, принято считать государственной собственностью. Поскольку государство в РФ является капиталистическим, следовательно, его государственная собственность — это общая собственность класса капиталистов, такая же частная собственность, но направленная на решение общих задач капиталистов. Государственный аппарат, как на федеральном, так и на региональном уровне сформирован из представителей монополий. Например, председатель правительства РФ Медведев Д.А. ранее работал в крупнейшей монополии ОАО «Газпром», заместители председателя правительства РФ Голодец О.Ю., Хлопонин А.Г., министр по делам Северного Кавказа Кузнецов Л.В. являются выходцами ОАО «ГМК Норильский никель», и т.д. Господство в стране государственно-монополистического капитализма, а не малого и среднего бизнеса, является второй особенностью российского капитализма.
Формой подчинения и эксплуатации зависимых государств империалистическими является вывод капитала. Вывод капитала необходимо отличать от вывоза капитала. Под вывозом капитала понимается вывоз стоимости с целью извлечения прибавочной стоимости на территории другого государства и возвращение прибавочной стоимости в страну исхода. Вывоз капитала не характерен для РФ. Из нашей страны в массовом порядке осуществляется вывод капитала. В выводимом капитале присутствует полученная на территории РФ прибыль предприятий, часть присвоенной капиталистом и невыплаченной рабочим заработной платы, часть амортизационных отчислений. Выводимый капитал уходит в зарубежные оффшорные центры, где легализуется и может частично возвращаться под видом иностранных инвестиций западных компаний. Выведенный из РФ капитал по разным источникам оценивается до 2 трлн. долларов. Вследствие вывода капитала происходит разрушение российского производства. При этом российская банковская система во главе с ЦБ, завысив % ставку, препятствует кредитованию отечественной промышленности. Вследствие завышенной учетной ставки финансирования ЦБ (с 24.03.2017 г. она составляет 9,75%) российские предприятия вынуждены кредитоваться в иностранных банках империалистических государств, где ставка гораздо ниже и составляет 3-5%. Кроме этого российские предприятия переведены на международную систему финансовой отчетности. Их аудит осуществляет т.н. «большая четверка» британо-американских аудиторских компаний: «PricewaterhouseCoopers», «Ernst & Young», «KPMG», «Deloitte Touche».
Кредитование за рубежом, соответствие финансово-бухгалтерской отчетности международным стандартам, ее предоставление иностранным аудиторским компаниям влечет раскрытие коммерческой тайны российских предприятий перед иностранными финансовыми структурами. Вследствие этого иностранные компании получают конкурентные преимущества, приобретают акции российских предприятий, представители иностранных монополий входят в состав учредителей и советов директоров российских предприятий. Обеспечивается вывод капитала из России, разрушение ее производственной базы. Высокая степень зависимости от иностранного капитала является третей особенность российского капитализма.
Итак, с учетом особенностей российского капитализма можно констатировать, что в России, как и любом капиталистическом обществе зарождаются предпосылки к развитию социализма посредством обобществления производства, образования государственно-монополистического капитализма. Вместе с тем, система методов регулирования экономики осуществляемая финансово-экономическим блоком правительства РФ (Минфин, МЭР, ЦБ) а не соответствует стадии государственно-монополистического капитализма. Отсутствие государственных планов развития промышленности, высокая кредитная ставка ЦБ, вывод капитала из РФ ведут к разрушению отечественной промышленности. Для успешного конкурирования с крупнейшими монополиями, капиталистическая Россия должна применять те же методы регулирования, которые применяются в империалистических странах.
Основные действия, которые необходимо срочно предпринять буржуазному правительству РФ для приостановки разрушения экономики страны, разработаны общественной организацией «Фонд рабочей академии» и 16.01.2017 г. направлены президенту РФ Путину В.В.:
- Поручить Академии наук Российской Федерации, министерству промышленности и торговли, министерству экономического развития разработку Программы развития России на 10 лет, состоящей из Плана развития государственного сектора и Системы государственных заказов предприятиям негосударственного сектора экономики.
- В программе предусмотреть норму амортизации из расчета не более 10 лет службы средств производства и уголовную ответственность за нарушение этой нормы как за подрыв экономических основ развития России.
- Установить норму накопления, от которой непосредственно зависят темпы экономического роста, для государственных предприятий – 80% прибыли, а для предприятий негосударственного сектора – 60% прибыли, предусмотреть административную и уголовную ответственность за нарушение этих норм.
- Ключевую ставку рефинансирования по кредитам ЦБ РФ установить не выше чем в США – от 0,5 до 0,75%, маржу коммерческих банков по кредитам ЦБ – на уровне 1%.
- Ввести прогрессивную шкалу налогообложения.
- На основе роста производительности труда и в целях стимулирования научно-технического прогресса предусмотреть поэтапный переход к 6-и часовому рабочему дню при повышении уровня реального содержания заработной платы.
- Осуществить меры, предложенные советником президента академиком С.Ю. Глазьевым Совету Безопасности России.
В.И. Ленин в своей работе «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» фактически давал рекомендации Временному правительству, что нужно делать, чтобы остановить разрушение страны. В стране с развитыми формами государственно-монополистического регулирования переход к социализму осуществится гораздо легче. Империализм вплотную подходит к новому строю, но туда автоматически не перейдет. Переход к социализму неминуем, но он может осуществиться только под руководством рабочего класса. Этот переход обеспечивает социалистическая революция.
Позиция: чем хуже буржуазной России, тем быстрее мы перейдем к социализму, является ущербной и вредной. Руководствуясь необходимостью получения большей прибыли (капитал есть самовозрастающая стоимость), капиталист строит заводы, закупает средства производства, привлекает рабочих, тем самым по выражению К. Маркса создает собственных «могильщиков». При дальнейшем разрушении производства не будет и рабочего класса, некому будет руководить переходом к социализму. Развитие капитализма в нашей стране с одной стороны имеет тенденцию усиления эксплуатации, но с другой создает условия, облегчающие переход к новому обществу.
Историю советской архитектуры можно разделить на три этапа. Первый этап (1917–1932) характерен новаторской направленностью, второй (1933–1954) – освоением классического наследия, третий (с середины 50-х годов) – решением социальных и идейно-художественных задач на основе индустриализации и технических достижений в строительстве.
Советская архитектура 1917–1932 гг.
Историю советской архитектуры можно разделить на три этапа. Первый этап (1917–1932) характерен новаторской направленностью, второй (1933–1954) – освоением классического наследия, третий (с середины 50-х годов) – решением социальных и идейно-художественных задач на основе индустриализации и технических достижений в строительстве.
Сразу после революции были созданы проекты реконструкции Москвы и Петрограда (А.Щусев, И.Жолтовский и др.), проекты городов будущего. Поиски новых путей решения проблем в архитектуре велись в разных направлениях: в области градостроительства, стандартизации и типизации, основ архитектурного образования и т.п. И. Жолтовским (1867–1959), законов классического зодчества И.Фоминым (1872–1936), в разработке приемов "реконструкции" классического наследия. Другие (например, Э.Лисицкий, И.Голосов, К.Мельников) выражали архитектуру в романтических формах, стремясь порвать с традиционализмом.
К середине 20-х годов сложились два первых обьединения архитекторов: в 1923 г. – АСНОВА (Ассоциация новых архитекторов), куда входили Н.Ладовский, В.Кринский, К.Мельников и другие, выдвигавшие идею синтеза архитектуры и искусств с целью создания на этой основе психофизических законов "рациональной" архитектуры, обладающей "эмоционально-эстетическими качествами и свойствами"; в 1925 г. – ОСА (Обьединение современных архитекторов), куда входили братья Веснины, М.Гинзбург, И.Николаев и другие, называвшие себя конструктивистами и ставившие своей целью преобразование окружающей среды путем "функционального метода" на основе прогрессивных производственно-бытовых процессов, типизации и стандартизации массового строительства. Творчеством рационалистов и конструктивистов был создан стиль архитектуры 20-х годов.
К крупнейшим произведениям зодчества конструктивистского направления относятся здания принципиально новых типов – дома коммуны, построенные по принципу обьединения индивидуального жилища и общественно-бытовых учреждений в одной объемно-пространственной композиции: студенческий дом-коммуна (1929–1930. И.Николаев), дом-коммуна на ул.Чайковского в Москве (1928–1930, М.Гинзбург и др.) с экономично спланированными квартирами и обобществленным обслуживанием. Однако качество материалов и строительных работ отставало от новых архитектурных идей.
В 1925 г. возникли новые проекты социалистических городов на базе промышленных гигантов первой пятилетки: Автострой в Горьком; Запорожье, Кузнецк, Магнитогорск. Строили "соцгорода" комплексно: вместе с жилыми домами возводили предприятия, магазины, детские учреждения,школы, клубы и т.д.
Промышленное строительство отличалось от дореволюционного современной архитектурной формой, крупными масштабами, четким силуэтом.
Архитектурным сооружением мирового уровня явилось здание Днепрогэса в Запорожье (1929–1932, В.Веснин и др.).
Сформировался новый тип четырех-, пятиэтажного многоквартирного секционного жилого дома.
К роме школ, детских учреждений, фабрик-кухонь, больниц и универмагов строились новые типы общественных зданий – рабочие клубы: в Москве – Дворец культуры Пролетарского района (1931–1937, братья Веснины), в котором функционализм в объемно-планировочной композиции сочетается с элементами классической планировки; Клуб им. Русакова (1927–1929, К.Мельников), в котором символические формы порывают с традиционными архитектурными формами.
Особое место в советской и мировой архитектуре этого периода занимает Мавзолей В.И.Ленина (1929–1930, А.Щусев). Построенный как памятник создателю Советского государства, Мавзолей стал архитектурно-композиционным центром ансамбля Красной Площади благодаря доминирующему положению и выразительному образу.
Советская архитектура предвоенного и послевоенного периодов (1933–1954).
С начала 20-х до середины 30-х годов постепенно изменяется стилевая направленность советской архитектуры. Если в начале простота архитектурных форм диктовалась демократическими идеалами, то к середине 30-х годов потребовалось уже отразить идеи социализма. Архитекторы обратились к классическому наследию как арсеналу композиционных принципов, приемов и форм.
Жилые территории формировались в виде укрупненных кварталов, объединенных в планировочные районы и включающие комбинаты бытового обслуживания. Началось строительство метрополитена, первая очередь которого вступила в действие в 1935 г.
Советская архитектура предвоенного времени характеризуется монументализацией архитектурного образа, парадной представительностью. Большую роль в выработке стиля этого периода сыграл объявленный в начале 30-х годов конкурс на разработку Дворца Советов в Москве. В 1939 г. началось строительство Дворца Советов (Б.Иофан, В.Щуко, В.Гельфрейх). Эта монументальная композиция 300-метровой высоты должна была быть увенчана 100-метровой статуей В.И.Ленина. Строительство было прервано войной, но проект оказал влияние на развитие архитектуры 50-х годов.
В Москве в 1935–1941 гг. был обновлен центр города.
Перед Великой Отечественной войной появилась возможность больше внимания уделять массовому жилищному строительству. Особенно ценным стал опыт возведения жилых домов поточно-скоростным методом,а также домов из крупных блоков.
В период Великой Отечественной войны гитлеровцы разрушили 1710 городов и поселков, более 70 тысяч сел и деревень, около 32 тысяч промышленных предприятий. В то же время выросли города Крайнего Севера (Норильск, Воркута), началось строительство на востоке и юго-востоке страны (Сумгаит, Рустави близ Тбилиси, Ангарск в Сибири).
Восстановление, строительство и реконструкция городов после войны потребовали научного обоснования огромного объема проектно-планировочных работ, разработки схем и проектов районной планировки. Формирование нового архитектурного облика городов и сел в послевоенный период шло в короткие сроки: уже в первой половине 50-х годов разрушенные города и села в основном были восстановлены.
В 1947 г. было принято решение о строительстве в Москве высотных зданий как символа победы в Великой Отечественной войне.
В это же время были построены в Москве жилые дома по проектам И. Жолтовского на Смоленской площади и Большой Калужской улице, решенные на основе разработки тем классики.
Важную роль в послевоенной архитектуре сыграло типовое проектирование, получившее развитие в 1945–1954 гг. Это было время создания новой методологии типового проектирования – серийного метода при централизованном изготовлении унифицированных элементов. И.Жолтовский считал, что массовое типовое – вот что в первую очередь должно быть прекрасным. Поэтому необходимо создавадь типы удобного, экономичного, красивого жилья. Нужно разрабатывать грамотные, высококачественные стандарты конструкций и архитектурных деталей. Удешевление и индустриализация массового строительства, стандартизация и типизация не противоречат, а способствуют задаче создания красивой, величественной и радостной архитектуры. На этом пути имеется полный простор для новаторства.
Советская архитектура 1954–1980 гг.
Начало нового этапа развития советской архитектуры ознаменовало постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР "Об устранении излишеств в проектировании и строительстве" (1955). В результате коренной перестройки архитектурно-строительного дела предполагалось создать архитектуру современного социалистического города.
С конца 1950-х годов создаются крупные массивы преимущественно на свободных городских землях. Началось строительство многоэтажных односекционных крупноблочных зданий башенного типа.
Характерные черты архитектуры и строительства в Москве 70-х годов – крупный экспериментальный жилой район в Чертаново-Северном, новые типы жилых домов Тропарева. Жилые дома, общественные здания и инженерные сооружения стали возводить на основе "Единого каталога унифицированных железобетонных изделй и конструкций".
С 60-х годов все большее число зданий стали строить по индивидуальным проектам. Наряду с решением функциональных и технико- экономических задач ставилась цель создавать художественно-выразительные композиции: Кремлевский Дворец Съездов (1959–1961, М.Посохин и др.), Дворец пионеров на Ленинских горах (1958–1962, И.Покровский и др.). Лаконизм форм при функционально и эстетически обоснованных объемно-планировочных решениях, отразивших стилевые особенности 60-х годов, проявился в сооружении ансамбля проспекта Калинина (1962–1968, М.Посохин и др.). Силуэт города в 1967 г. обогатился зданием телевизионной башни (конструкторы Н.Никитин, Л.Баталов) при Телевизионном центре.
В 1971 г. был утвержден Генеральный план развития Москвы, рассчитанный на 25-30 лет, разработан проект детальной планировки центра Москвы.
Транспортные и пешеходные потоки начали располагать в равных уровнях, чтобы избежать их пересечения. Появились новые линии метрополитена, продолжающие и развивающие структуру города, новые транспортные магистрали.
В условиях роста населения городов формируются сложные транспортные системы, появляется новый масштаб градостроительных форм и районов застройки, создаются многофункциональные системы и центры городской активности. Советская архитектура развивается в лаконичных формах при функциональном и эстетически обоснованном объемно-планировочном решении архитектурных ансамблей и отдельных сооружений.
При формировании архитектурно-художественного образа зданий используют различные виды монументально-декоративного искусства: настенную роспись, мозаичное панно, скульптуру (новое здание МХАТа им.А.М.Горького, 1972, В.Кубасов и др.).
Основу архитектуры городов формирует жилищное и культурно-бытовое строительство. Генеральный курс на типизацию в массовом строительстве и развитие индустриального домостроения позволили намного быстрее решить проблему обеспечения населения благоустроенным жильем.
В 1976 г. началось строительство олимпийских объектов к XXII Олимпиаде в Москве. Некоторые из построенных олимпийских объектов являются уникальными по своим архитектурным и инженерно-техническим решениям, технологическому оборудованию. Таковы крытый спортивный стадион и бассейн "Олимпийский" на Проспекте Мира (М.Посохин и др.), крытый велотрек в Крылатском (Н.Воронина и др.)
Архитектура конца 70-х – начала 80-х годов отмечена возросшим уровнем мастерства выдающихся советских архитекторов. Архитектурная практика переходит на более высокую ступень развития, характерной чертой которой является комплексное решение ее задач архитекторами, конструкторами, строителями, экономистами, работниками промышленности строительных и отделочных материалов, в том числе домостроительных заводов; социологами, медиками и другими работниками смежных профессий.
Великая Октябрьская Социалистическая революция дала мощный импульс творчеству во всех областях культуры, искусства, архитектуры. Революционные социалистические идеалы, отмена частной собственности на землю и крупную недвижимость, плановые основы социалистического хозяйства раскрыли невиданные ранее горизонты в сфере градостроительных исканий, создания новых по социальному содержанию типов зданий, новых средств выразительности архитектуры. Насыщенная творческая атмосфера характеризовала весь послереволюционный период.
Партия и Советское правительство, занимаясь в этот период первостепенными по важности политическими и экономическими вопросами, не оставляли без внимания развитие художественной культуры. Исторических аналогов не было. Социалистическую культуру, искусство приходилось создавать в сложном переплетении старого и нового, передового и консервативного. Какой должна быть новая архитектура, особенно в такой сложной, многонациональной стране, никто заранее сказать не мог. Не было здесь какой-либо одной декретированной линии. Развивались различные направления, и сама жизнь, весь ход социалистического развития страны должны были определить их истинную гуманистическую ценность и значение. В этом заключалась особенность подхода пролетарского государства к творческой жизни первых полутора десятилетий после революции. Но развитие не протекало стихийно, оно тщательно анализировалось в свете коммунистической идеологии и конкретных задач построения социализма в стране. Под руководством В. И. Ленина на длительную историческую перспективу закладывались основы партийной политики в области культуры, искусства, архитектуры. С именем В. И. Ленина связан глубоко продуманный комплекс мероприятий, в результате которых в воюющей, голодной, испытывающей бесконечные лишения стране художественная жизнь не только не замерла, но обрела силу для дальнейшего подъема.
В трудную пору интервенции, гражданской войны, хозяйственной разрухи и восстановительного периода строительная активность в стране была минимальной. Соревнование архитектурных тенденций шло преимущественно теоретически, порождая обилие деклараций и экспериментальных проектных материалов. Однако «бумажное проектирование» 1917-1925 гг., несмотря на малую практическую отдачу, сыграло известную положительную роль. Оно позволило критически разобраться в обилии теоретических мыслей и проектов, отвергнуть крайности архитектурных фантазий, приблизить творческую мысль к решению практических задач.
Первые годы после революции характеризовались приподнятым восприятием новой жизни. Духовный подъем широчайших народных масс толкал фантазию к безудержному полету и чуть ли не каждый художественный замысел трактовался как символ эпохи. Это был период романтического символизма, сочинялись грандиозные архитектурные композиции, рассчитанные на многотысячные манифестации, митинги. Архитектурные формы стремились сделать остро выразительными, предельно понятными, чтобы подобно агитационному искусству непосредственно включить архитектуру в борьбу за утверждение идеалов революции.
Общим было стремление создать великую архитектуру, но поиски велись в разных направлениях. Как правило, представители старшего поколения мечтали о возрождении больших художественных традиций мировой и русской архитектуры. Сквозь налет гигантомании проступают мотивы могучей архаизированной дорики, римских терм и романской архитектуры, Пиранези и Леду, архитектуры Великой Французской буржуазной революции и русского классицизма. Гипертрофия исторических форм должна была, по мысли авторов, отразить величие завоеваний революции, мощь нового строя, крепость духа революционных масс.
На другом полюсе романтико-символических исканий группировалась главным образом молодежь. В работах этих архитекторов преобладали простейшие геометрические формы, динамичные сдвиги плоскостей и объемов. Связанная с влияниями кубофутуризма деструктивность и зрительная неустойчивость композиций с использованием диагональных и консольных смещений была призвана, по мысли авторов, отразить динамизм эпохи. Возможности новых материалов и конструкций (в основном - гипотетических) использовались для создания активно изобразительных композиций, как бы выводящих архитектуру на грань монументальной скульптуры. Многие формы, родившиеся в этих ранних «левых» проектах, в дальнейшем прочно вошли в арсенал выразительных средств новой советской архитектуры.
Некоторые архитекторы выдвигали на первый план «индустриальные» мотивы, романтическое истолкование техники в качестве особого символа, связанного с пролетариатом. К фантазиям индустриального типа иногда причисляют и знаменитый проект памятника III Интернационалу, созданный в 1919 г. В. Татлиным . Однако значение этого проекта намного превосходит задачи романтизации и эстетизации самой по себе техники и его влияние выходит далеко за рамки архитектуры романтического символизма.
Не случайно памятник III Интернационалу стал своеобразным символом-знаком советской архитектуры 20-х годов.
Вся трудная и голодная жизнь первых послереволюционных лет была пронизана искусством, которое активно выполняло агитационные функции и было призвано мобилизовать массы на строительство новой жизни. Ленинский план монументальной пропаганды обобщал и вводил в единое русло разнородные художественные усилия. Для тех лет вообще было характерно стремление к взаимосвязи, «синтетическим формам» искусства, вторжение его в повседневность, стремление искусства как бы слиться с жизнью. Искусство, вышедшее на улицу, устремилось дальше по пути преобразования не только облика, но самой структуры и содержания жизненных процессов, их изменения по законам целесообразности и красоты. На стыке архитектуры и художественных исканий возник специфический феномен «производственного искусства», провозгласившего смыслом художественного творчества «делание вещей», предметов повседневного обихода и «через них» - переустройство самой жизни. Провозглашаемое «производственниками» грандиозное, необозримое по своим задачам «искусство жизнестроения» ставило целью преобразить, одухотворить идеями коммунизма всю жизненную среду. И хотя в их программах было много непоследовательного, теоретически незрелого, а их призывы порвать с традиционным искусством и художественной культурой были просто ошибочными, объективно вредными, особенно в тот переломный период. Однако утопичность идей не помешала возникновению задатков социалистического дизайна, получившего широкое развитие лишь в наши дни.
Тесные контакты с художниками имели большое значение для обновления формального языка архитектуры. Новые средства архитектурной выразительности рождались не без влияния экспериментов «левого» искусства, включая «архитектоны» К. Малевича, «проуны» (проекты утверждения нового) Л. Лисицкого и т. д. Взаимосвязанность архитектуры и искусства отразилась на комплексном характере ряда организаций, объединявших творческие силы: Инхук, Вхутемас, Вхутеин, где формировались различные творческие концепции и проходили экспериментальную разработку в острой борьбе идей.
Начало 20-х годов было временем становления новаторских течений советской архитектуры. Основные силы группировались вокруг возникшей в 1923 г. Ассоциации новых архитекторов (АСНОВА ) и созданного двумя годами позже Объединения современных архитекторов (ОСА ). АСНОВА образовали рационалисты , они стремились «рационализировать» (отсюда и их название) архитектурные формы на основе объективных психофизиологических законов человеческого восприятия. Рационализм непосредственно восходил к романтическому символизму, для которого образные задачи архитектуры играли доминирующую роль. Рационалисты шли в формообразовании «снаружи-внутрь», от пластического образа к внутренней разработке объекта. Рационализм не отвергал материальных основ архитектуры, но[решительно отодвигал их на второй план. Рационалистов упрекали в формализме - и не без основания, они давали для этого повод своими отвлеченными экспериментами. Вместе с тем, преодолевшая традиционный эклектизм и прозу утилитаризма художественная фантазия рождала новый яркий архитектурный язык и раскрывала невиданные творческие горизонты. Весь актив рационалистов был связан с преподаванием и потому, за исключением примыкавшего к АСНОВА К. Мельникова , относительно мало проявлял себя в практике. Зато рационалисты оказали существенное влияние на подготовку будущих архитекторов.
Принципиально иной была позиция членов ОСА - конструктивистов . Реставраторским тенденциям и «левому формализму» АСНОВА они противопоставили ведущую роль функционально-конструктивной основы зданий. В отличие от рационализма, формообразование здесь шло «изнутри-наружу»: от разработки планировки и внутреннего пространства через конструктивное решение к выявлению внешнего объема. Подчеркивалась и возводилась в ранг эстетического фактора функциональная и конструктивная обусловленность, строгость и геометрическая чистота форм, освобожденных, по формулировке А. Веснина, от «балласта изобразительности». Строго говоря, зрелый конструктивизм выдвигал на передний план не конструкцию, технику, а социальную функцию. Однако нельзя отождествлять советский конструктивизм с западным функционализмом. Сами конструктивисты решительно подчеркивали существующее здесь принципиальное отличие, социальную направленность своего творчества. Они стремились создать новые в социальном отношении типы зданий, средствами архитектуры утвердить новые формы труда и быта и рассматривали архитектурные объекты как «социальные конденсаторы эпохи» (М. Гинзбург ).
Метод конструктивизма не отрицал и необходимости работы над формой, но эстетическая самоценность формы - вне связи с конкретной функцией и конструкцией - принципиально отвергалась. Теперь, в исторической ретроспективе достаточно четко ощущается, что конструктивизм - во всяком случае в теории - тяготел все же к некой инженерной схематизации задач архитектуры, к подмене целостности социально-синтетического мышления архитектора техническими методами конструирования. И это было слабостью течения. Тем не менее, конструктивизм обосновал социальную обусловленность и материальные основы нового архитектурного содержания и новой архитектурной формы, заложил основы типологии нашей архитектуры, способствовал внедрению научно-технических достижений, передовых индустриальных методов, типизации и стандартизации строительства. Социально ориентированные и в то же время практичные, деловые установки конструктивизма соответствовали периоду развертывания реального строительства после окончания гражданской войны. Это и обусловило то, что он занял господствующие позиции в советской архитектуре 20-х годов.
Отношения между рационалистами и конструктивистами были сложные. На первых порах негативизм в отношении прошлого был их общей платформой. Затем, в середине 20-х годов на первый план вышло диаметрально противоположное понимание творческого метода архитектора. Тем не менее, нельзя абстрактно противопоставлять эти новаторские течения. Революция, с одной стороны, дала творческим исканиям мощный духовный импульс и потребовала новой образности, а с другой - поставила перед архитектурой новые социально-функциональные задачи, решать которые можно было лишь с помощью новой техники. С этих двух сторон и подходили рационалисты и конструктивисты к задаче переустройства материальной и духовной среды общества, но работали разобщенно, находясь в полемическом противостоянии и потому практически были односторонними.
В творческом плане архитектура заявила о своей художественной зрелости в 1923 г. конкурсным проектом Дворца труда в Москве , разработанным лидерами конструктивизма братьями Весниными . Проект не изображал идею Дворца труда, а наглядно воплощал и выражал ее в динамической и функционально оправданной композиции, отстаивал новые принципы архитектурного мышления, новые формы и стал вехой на пути дальнейшего развития советской архитектуры.
Заметное влияние на развитие советской архитектуры оказала серия конкурсов 1924-1925 гг. Конкурсный проект здания акционерного общества «Аркос» братьев Весниных с его выраженным железобетонным каркасом и большими остекленными поверхностями стал образцом массового подражания. Еще значительнее в творческом плане был конкурсный проект здания газеты «Ленинградская правда» тех же авторов. Его называют одним из самых артистичных проектов XX в. К 1925 г. относится первый и сразу же триумфальный выход советской архитектуры на международную арену. Построенный по проекту К. Мельникова Советский павильон на Международной выставке в Париже остро выделялся на общем фоне эклектичной архитектуры.
В конце 1925 г. XIV съезд ВКП(б) определил курс на индустриализацию народного хозяйства. В предвидении предстоящего строительства развернулась дискуссия о принципах социалистического расселения. В связи с проблемой преодоления противоположностей между городом и деревней широко обсуждался вопрос о городах-садах. Остро выявились в конце 20-х годов позиции урбанистов, ратовавших за развитие концентрированных очагов расселения, и дезурбанистов, отстаивавших преимущества безочагового, рассредоточенного дисперсного расселения. Разумеется, ни один из утопических проектов этого плана не был реализован даже частично.
В рамках концепции урбанизма были созданы интересные с профессиональной точки зрения проекты «жилых комбинатов», также не получившие практической реализации. Более перспективным и, главное, полностью пригодным для практики оказался другой- упрощенный вариант первичной структурной единицы «соцгорода» - в виде укрупненного жилого квартала с развитой системой культурно-бытового обслуживания. Такие кварталы и жилые комплексы, появившиеся в 20-30-х годах во многих городах, можно рассматривать как своего рода реальный вклад концепции урбанизма в практику социалистического градостроительства.
Преодолевая крайности утопических концепций, советская градостроительная мысль вырабатывала перспективные модели развивающегося города. Так, Н. Милютин предложил свою всемирно известную теперь «поточно-функциональную» схему зонирования городской территории в виде параллельно развивающихся полос промышленности, транспорта, обслуживания, жилья и т.д. Схема Милютина повлияла не только на отечественную, но и на зарубежную градостроительную мысль - ее влияние ощущается в работах Ле Корбюзье, А. Малькомсона, Л. Гильберзаймера и др.
Вместе с тем схема Милютина оставляла открытой проблему общегородского центра, органично включенного в структуру города и организующего его жизнь и смысловые связи. Этот недостаток преодолел Н. Ладовский, работавший над планом Москвы и предложивший разорвать ее кольцевую структуру, превратив центр из точки в направленную ось, задающую направление параболическим дугам функциональных зон - жилой, промышленной и т.д. Это было смелое и дальновидное прозрение - лишь в конце 50-х годов К. Доксиадис выступил с идеей «динаполиса», повторив основные позиции теоретической аргументации и проектной разработки Н. Ладовского.
С дискуссией о социалистическом расселении были связаны и экспериментальные разработки зданий принципиально новых типов, рожденных новыми социальными отношениями и специфическими задачами того этапа социалистического строительства. К их числу относятся новые типы жилищ и производственных предприятий, рабочие клубы и т. д. По-своему ярким и драматическим было проектирование домов-коммун, посредством которых стремились ускорить развитие быта, воплотить в жизнь принципы обобществления и коллективизма. Имевшие место отдельные «левацкие загибы» типа жилых комбинатов со «стопроцентным» обобществлением, дискредитировавшие поиски тех же лет, тем не менее не снижают объективного значения этих поисков. Нет сомнения, что на проекты «апартмент-хаузов» в Скандинавии, Англии и Америке, разного рода домов с обслуживанием в социалистических странах оказали влияние проекты советских архитекторов 20-х годов.
Параллельно с теоретическими и экспериментальными проработками проблем самого высокого у ровня - принципы расселения, переустройство труда и быта - осуществлялись практические мероприятия по проектированию городов на базе промышленных гигантов первой пятилетки - Автостроя в Горьком, Запорожья, Кузнецка, Магнитогорска, велась реконструкция существующих городов, строительство новых жилых массивов в Москве, Ленинграде, Свердловске, Новосибирске, Баку, Харькове и др. На рубеже 20-30-х годов в некоторых городах были построены крупные, пространственно развитые объекты, объединявшие жилище с элементами обслуживания («Городок чекистов» в Свердловске, жилой комплекс на Берсеневской набережной в Москве). Они, как правило, имели подчеркнуто градостроительное значение, выразительное пластическое решение. В начале 30-х годов советские архитекторы непосредственно подошли к идее микрорайонирования, которая распространилась по всему миру лишь в послевоенный период. Такие видные зарубежные архитекторы, как К. Перри и П. Аберкромби, высоко оценивали эти перспективные предложения и практику их реализации.
Обширные работы проводились по преобразованию центров ряда городов, прежде всего столиц союзных и автономных республик. Признание далеко за пределами нашей страны получила застройка нового центра тогдашней столицы Украины-Харькова. Здание харьковского Госпрома можно отнести к высшим художественным завоеваниям конструктивистской архитектуры.
Высшим творческим итогом развития советской архитектуры того периода стал Мавзолей В. И. Ленина, созданный по проекту А. Щусева. Мастер достиг классической отточенности, строгой, монументальной и торжественной композиции. Идейная глубина замысла, новаторство форм органично соединились с преображенной классической традицией. Высокая профессиональная культура породила произведение поистине гениальное, до сих пор сохраняющее значение непревзойденной вершины в ряду самых крупных художественных завоеваний нашей архитектуры.
В 20-е-30-е годы как особая область архитектуры складывается архитектура промышленных зданий и сооружений. Именно в этой области принципы «новой архитектуры» (определяющая роль функции и конструкций в формировании объемно-планировочной композиции, создание кондиционной среды для работы и т. д.) нашли широкое применение. В ряде случаев промышленные здания и сооружения достигали звучания большой архитектуры. Архитектурным сооружением мирового уровня стала Днепровская ГЭС имени В. И. Ленина.
Гигантский рост объемов реального строительства настоятельно требовал объединения творческих усилий для решения разнообразных и сложных задач архитектуры. Это осознавалось и в среде творческих группировок. Межгрупповая борьба мешала во всех областях советского искусства, консолидации творческих сил. В 1932 г. после постановления ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» были ликвидированы все литературные, художественные и архитектурные группировки и создан единый Союз советских архитекторов, в правление которого вошли представители всех бывших организаций и течений. Таким образом, 1932 г. стал как бы естественным рубежом дальнейшего развития советской архитектуры.
Одновременно все отчетливее проявлялась необходимость сдвигов в творческой направленности зодчества. Дело, разумеется, не только в тогдашнем низком уровне строительной техники, которая не обеспечивала адекватного выполнения рафинированных форм новой архитектуры (а именно этим подчас пытались объяснить произошедший поворот архитектуры). Суть в том, что сама новая архитектура переставала нравиться. Конечно, техника была маломощна и, безусловно, это была архитектурная «ложь», когда бетонные поверхности имитировали штукатуркой кирпичных стен, когда высокими горизонтальными парапетами маскировали скатные покрытия, чтобы создать видимость плоской кровли, когда закрашивали в темный цвет простенки между окнами, чтобы добиться видимости ленточного остекления. Характернейшие приметы новой архитектуры, девизом которой были «искренность», «правдивость», оказывались подчас насквозь бутафорскими. Но все же только этим невозможно объяснить изменение творческой направленности. В конечном итоге это лишь узкие, внутрипрофессиональные обстоятельства, в то время как причины угасания архитектуры 20-х годов имели, бесспорно, широкий общественный характер.
Новаторские формы, создававшиеся поистине великими художниками и при своем появлении поражавшие воображение даже искушенных ценителей, неизбежно опрощались рядовыми проектировщиками и, повторяясь из раза в раз в условиях все расширяющегося строительства, становились новым штампом - унылым и монотонным - особенно в глазах неискушенного массового потребителя. Пресса буквально пестрела критическими высказываниями в адрес, как тогда писали, «коробочной» архитектуры. Назревала кризисная ситуация разлада эстетических возможностей новой архитектуры с реальными ожиданиями широких слоев общества. Не последнюю роль в отрицании «новой архитектуры» сыграли и попытки некоторых «максималистов» насильственно через архитектуру изменить бытовой уклад жизни.
В середине 30-х годов уже стала очевидной коренная переоценка ценностей в архитектуре. В качестве феномена социальной психологии такой поворот в массовом и профессиональном сознании до конца не исследован. По-видимому, сказался ряд причин, но главную роль сыграло, конечно, изменение эстетического идеала общества.
Язык.архитектуры 20-х годов был всецело созвучен социально-культурной специфике своего времени. Простота, нарочитая скромность жизни выступала этической нормой пролетарской идеологии и в послеоктябрьские годы, заполненные борьбой, и в годы нэпа, когда революционный аскетизм нарочито противопоставлялся показной роскоши ожившей мелкобуржуазной среды, и в трудных условиях начала социалистической индустриализации, подчас требовавших сурового самоограничения. В этой атмосфере подчеркнутая простота архитектурных форм была естественной и прочно ассоциировалась с демократичностью, новым строем отношений.
К 30-м годам социально-культурный контекст изменился. Жизнь заметно улучшалась, облегчалась и противоречащий этой глубинной тенденции аскетизм, в том числе в архитектуре, оказывался неуместным и резко отторгался общественным сознанием. Социализм побеждал на всех фронтах - и это нужно было отобразить, увековечить в искусстве и, конечно, в архитектуре. Для решения новых задач высокого идеологического звучания прежние средства архитектурной выразительности оказывались недостаточными, а то и вовсе непригодными.
Сказался и резкий разрыв с традицией - нарочито простые архитектурные формы 20-х годов, сконструированные по узким законам профессиональной логики, были понятны лишь рафинированному художественному сознанию, но мало что говорили воображению широких масс. Более того, нарочито упрощенная архитектура оказывалась для массового потребителя своего рода неприятным напоминанием о прошлых бедствиях и лишениях. В то же время классика предоставляла огромный арсенал отточенных веками приемов, форм, прочно связанных в сознании людей с культурным наследием и красотой. В этой ситуации курс на освоение классического наследия оказывался вполне естественным, и ренессансные формы дома И. Жолтовского на Моховой улице в Москве действительно стали своего рода символом изменения стилистической направленности архитектуры.
Архитектура 20-х годов оказалась столь же яркой сколь и недолговечной. В начале следующего десятилетия эта вспышка творческой активности неудержимо тускнеет и сходит на нет. Еще достраиваются комбинат газеты «Правда», Дворец культуры Пролетарского района, многие другие конструктивистские здания в Харькове, Минске, Ростове-на-Дону и других городах, но все это уже эхо отгремевшей грозы. Общее движение к традиционным истокам - в сторону исторического наследия стало своего рода реакцией на «придуманную» архитектуру 20-х годов и окрасило собой последующее развитие.
То, что называется архитектурой 30-х годов, было тоже крайне недолгим, неполные десять лет и затем война, но не менее (а может быть, более?) ярким, хотя совершенно по-иному, в полностью ином ключе. Основные усилия творческой мысли первой половины 30-х годов были сконцентрированы на разработке промышленных зданий и сооружений, на составлении генеральных планов новых и реконструируемых городов и в особенности на строительстве массового жилища и зданий культурно-бытового назначения. Но период смены художественной направленности архитектуры наиболее убедительное отражение получил в серии конкурсов на Дворец Советов в Москве - эпохального, но так и не реализованного замысла, где задачи повышенной образности и идеологической значимости архитектуры были подчеркнуто акцентированы, нарочито выдвинуты на передний план. В конечном итоге авторская группа в составе Б. Иофана, В. Щукой В. Гельфрейха, стремясь воплотить в монументальных формах идею величия и торжественности, предложила грандиозную многоярусную 300-метровую вертикаль своеобразного здания-постамента, увенчанного стометровой статуей В. И. Ленина. Несмотря на всю функциональную и образную противоречивость решения, авторам удалось создать динамичную и в то же время уравновешенную центрическую композицию, построенную в строгой системе пропорций, пластически насыщенную и почти скульптурно разработанную. Эта огромная вертикаль с остро характерной архитектурой на протяжении многих лет принималась во внимание в качестве ведущей высотной доминанты Москвы.
В длительной проектной эпопее Дворца Советов кристаллизовались новые творческие установки архитектуры 30-х годов, всплывали новые имена. Уже на первых турах конкурса не только подтвердилась, но и с небывалой силой обострилась необходимость выработки новых средств архитектурной выразительности. Нужна была иная, чем в 20-е годы, архитектура - непременно монументальная, чтобы средствами еще более внушительными, чем в давние эпохи, запечатлеть величие новой действительности; непременно яркая, сразу же запоминающаяся, в каком-то смысле даже агитационно-пропагандистская, плакатная, чтобы в сознание человека любого уровня подготовки (ведь плоды культурной революции были в ту пору еще впереди) мгновенно и глубоко внедрить целый комплекс образно выраженных идей, закрепляющих веру в победу и светлое будущее социализма.
Именно таким стал и окончательный, увенчанный грандиозной фигурой В. И. Ленина вариант проекта Дворца Советов. Таким был и спроектированный для Международной выставки в Париже 1937 г. павильон СССР, увенчанный всемирно известной скульптурой В. Мухиной «Рабочий и колхозница».
Влияние, которое Иофан оказал на становление и развитие архитектуры 30-х годов, значение этого мастера в истории архитектуры - и не только нашей - еще должным образом не оценено. В этом смысле куда более счастливыми оказались судьбы И. Жолтовского, И. Фомина, А. Щусева, В. Щуко, Л. Руднева, А. Таманяна - крупнейших фигур, определивших поворот 30-х годов. Они ушли из жизни, окруженные учениками и почитателями. Именно к ним потянулась пытливая молодежь, еще недавно ортодоксально «левая», но удивительно быстро, как-то естественно и легко сменившая символ веры. Недавнее прошлое в их глазах безнадежно обесценилось, манила новая заря, новые горизонты - во всяком случае тогда все это казалось именно обновлением архитектуры и высокой гуманистической миссией наследования и непременно развития лучших достижений мировой культуры прошлого.
В 30-е годы сформировалась система архитектурных наук и прежде всего наука о градостроительстве. Много новаторских идей, выдвинутых в различных областях архитектуры в 20-е-30-е годы, не могли получить всесторонней массовой проверки в реальном строительстве и это лишало научные разработки жизненности. Научные концепции были стерильны, как и сама «новая архитектура». Особенно это относится к градостроительству и архитектурной теории. Только массовое строительство 30-х годов смогло внести существенные коррективы в архитектурную науку и, в известной мере, приблизить ее к развивающимся потрёбностям[советского человека.
В 1933 г. была создана Академия архитектуры СССР, в рамках которой получили развитие фундаментальные исследования по истории отечественного и мирового зодчества, изучались классические законы композиции и принципы формирования ансамблей, производились обмеры, издавались увражи по выдающимся произведениям архитектуры прошлого. Большую роль сыграла Академия и как учебное заведение. Многим уже сложившимся архитекторам приходилось буквально переучиваться на факультете архитектурного усовершенствования, где в течение двух лет капитально изучалась история архитектуры и искусств, углубленно анализировались лучшие образцы классического зодчества. Самые талантливые из молодых стали аспирантами Академии. Лучшие из лучших были командированы за рубеж, чтобы непосредственно приобщиться к живительному источнику классической мудрости.
Непосредственное возрождение классического наследия, тенденции прямолинейного классицизма стали преобладающими лишь в дальнейшем, особенно в послевоенное десятилетие. В первые же годы после поворота направленности архитектуры акцентировалась прежде всего ее идеологическая нагрузка, яркость образа, монументальность форм.
Поворот архитектуры был неотвратим. Он назревал изнутри, подспудно и, главное, давно. Только этим и можно объяснить удивительно быстрое, какое-то дружное появление многочисленных зданий нового направления. В Москве, Ленинграде, столицах союзных республик и других крупных городах буквально в течение нескольких лет строятся новые, значительные по своей архитектуре здания.
Расцвет экономики и культуры союзных республик и общие итоги культурной революции в стране выдвинули на первый план художественной жизни предвоенной поры вопросы национального своеобразия искусства, архитектуры. Социалистический реализм, провозглашенный в 1937 г. на Первом Всесоюзном съезде советских архитекторов творческим методом советского зодчества, предполагал развитие в нашей многонациональной стране архитектуры, как тогда формулировали, социалистической по содержанию и национальной по форме. Такая установка находилась в непосредственной связи со всем спектром проблем стилеобразования архитектуры 30-х годов. Практически преобладало стремление сочетать - разумеется, в обновленных вариантах - фундаментальные традиции русской архитектурной классики (пользуясь фактически интернациональным характером композиционной системы классицизма) с разработкой и модернизацией мотивов национального зодчества, что во многих случаях давало полноценные в художественном смысле варианты. Прекрасный пример тому - возведенное в 1938 г. по проекту А. Щусева здание Института истории партии при ЦК КП Грузии. Вершиной поисков национального своеобразия архитектуры стали произведения А. Таманяна в Ереване.
Нет возможности даже упомянуть десятки крупных сооружений, характерных для того периода. Именно в предвоенные годы сложились центры многих наших крупных городов практически в том виде, в котором мы их видим и сегодня. Их достаточно явная стилистическая близость - непреложное свидетельство принципиальной однородности основного, если не всего потока архитектуры 30-х годов. Для нее были характерны значительность в соединении с яркостью и, как правило, мажорностью образов. Неизменно выявлялась связь с классическим либо национальным наследием, но на первых порах не прямо, не в лоб (непосредственные воспроизведения исторических образцов были в то время скорее исключением, чем правилом), а путем образного ряда ассоциативных приемов, позволяющих воспринимать здание как бесспорно новое, но в то же время не выпадающее из непрерывного ряда целостного исторического развития зодчества. Естественно, что параллельно с качественной стилизацией существовали и явления откровенной эклектики, для которой традиции были только альбомом готовых архитектурных форм. При этом с течением времени тенденции непосредственного заимствования неуклонно нарастали. Особое значение в 30-е годы приобретает развитие теории и практики градостроительства. Дискуссия о социалистическом расселении (1928-1930 гг.), подвергшая резкой критике схоластику и формализм урбанистических и дезурбанистических идей, постановление ЦК ВКП(б) «О работе по перестройке быта» (1930 г.) способствовали формированию реалистических основ советского градостроительства.
Большую роль в развитии всей советской архитектуры и градостроительства сыграло постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 10 июля 1935г. «О Генеральном плане реконструкции Москвы». Генеральный план реконструкции был первым в истории мирового градостроительства документом, реальность осуществления которого гарантировалась отсутствием частной собственности на землю, плановой организацией народного хозяйства и другими социально-экономическими преимуществами нашего общества. Идеи и методы их осуществления, заключенные в генеральном плане Москвы, стали ведущими принципами советского градостроительства, легли в основу его теории. В работах по Ленинграду, Харькову, Киеву, Тбилиси, Баку и многим другим городам они нашли широкое применение с учетом природных и местных условий строительства.
В соответствии с Генпланом в первую очередь перестраивался центр столицы. Важным этапом реконструкции и большим событием в жизни столицы был ввод в действие первой очереди Московского метрополитена и последующее расширение сети подземного транспорта. Москва получила в предвоенные годы девять новых мостов. Превратившись благодаря каналу Москва-Волга в крупный порт, столица получила своеобразный речной вокзал в Химках. Примером представительной застройки и благоустройства новых набережных Москвы может служить Фрунзенская набережная. Под руководством А. Власова был создан напротив Фрунзенской набережной Центральный парк культуры и отдыха им. Горького.
В связи с масштабами и темпами реконструктивных работ разрабатывались новые ускоренные методы застройки. Замечательным в этом смысле начинанием было развернувшееся в 1938 г. по предложению А. Мордвинова поточно-скоростное строительство на улице Горького в Москве. Эти же методы были использованы и при застройке Большой Калужской улицы (ныне Ленинский проспект). Велось экспериментальное строительство из крупных блоков, причем не только в Москве, но и в Ленинграде, Магнитогорске, Новосибирске. Значительная работа была проведена в области типизации секций жилых домов. С 1940 г. жилищное строительство - и опять-таки не только в Москве- проводилось в основном по проектам типовых секций.
Реконструкции подверглись в 30-е годы основные магистрали ряда наших городов. В Москве были полностью реконструированы улицы Горького, Большая Калужская и 1-я Мещанская, Ленинградское и Можайское шоссе, Садовое кольцо и др. Увеличивалась ширина магистралей, их фронт обстраивался парадными зданиями, не всегда, однако, составляющими друг с другом законченные ансамбли. В условиях реконструкции исторически сложившейся городской ткани застройка по фронту магистралей была оправданной. Но стремление к внешне показному эффекту толкало к распространению такой практики и в новых районах и городах, что противоречило основному курсу социалистического градостроительства на комплексную застройку крупных жилых массивов. Чтобы достичь особой представительности и монументальности, даже жилые здания на магистралях разрабатывались с использованием различных форм исторической архитектуры. Историизирующие тенденции неуклонно нарастали, и в этом плане московская практика также существенно влияла на другие города.
Архитектура 30-х годов, как мы видели, развивалась в сложном и противоречивом переплетении различных подходов к решению конкретных задач. Наряду с прогрессивными стремлениями к всестороннему комплексному решению наблюдалось развитие одностороннего стилизаторства, особенно в работах по реконструкции городов.
Тем не менее, сегодня в несколько ином ракурсе начинают восприниматься все эти еще столь недавно резко критично оценивавшиеся особенности творческих исканий 30-х годов, их роль в развитии не только нашей, но и мировой архитектуры. Сложилось так, что именно советские архитекторы в числе первых ощутили приближающуюся исчерпанность образных возможностей так называемой современной «архитектуры бетона и стекла» и попытались уже в 30-е годы нащупать выходы из намечающихся творческих тупиков. Еще вопрос, не следует ли считать некоторые искания тех лет в числе важных для дальнейшего развития архитектуры XX века. Во всяком случае, пустыми их не назовешь, требуется более вдумчивый анализ. Они не только повысили художественный уровень мастерства, утраченный в рядовом строительстве 20-х годов, но и породили, как выясняется, многие дальновидные прозрения о связи новой и исторической архитектуры, прозрения, направленные в завтрашний и даже в послезавтрашний день.
В июне 1941 г. созидательный труд советских людей был прерван вероломным нападением гитлеровской Германии на нашу страну.
Беспощадная фашистская тактика «выжженной земли» принесла неслыханные разрушения. Страна потеряла около 30% национального богатства. Гитлеровцы сознательно уничтожали памятники национальной истории и культуры. Советские архитекторы непосредственно на фронтах боролись с врагом, возводили фортификационные сооружения, активно участвовали в строительстве на огневых рубежах и в тылу, проводили большие маскировочные и восстановительные работы.
Война и победа внесли в архитектуру новые мотивы. Еще ждет своего исследователя триумфальная и мемориальная тематика военных лет. Несмотря на известную избыточность в использовании традиционных мотивов, материалы многочисленных конкурсов на проекты памятников героям и событиям войны до сих пор искренне волнуют пафосом патриотизма, высоким эмоциональным накалом, непременной тональностью исторического оптимизма, веры в конечную победу над страшным врагом.
С 1942 г. после разгрома фашистов под Москвой восстановительное строительство, наряду со строительством в тылу, стало основной заботой архитекторов. В 1943 г. был организован Государственный комитет по делам архитектуры, призванный руководить всей архитектурной деятельностью в стране. В открытом письме к председателю Комитета А. Мордвинову Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин отметил, что представляется редкий в истории случай, когда архитектурные замыслы могут осуществляться в таких масштабах, и подчеркнул, что новое строительство должно быть красивым, радующим взгляд, но не вычурным и претенциозным. Однако это не было учтено в полной мере. Дальнейшее развитие получили тенденции декоративизма, архаической стилизации - буквально на всех уровнях архитектурного творчества, начиная от проектов надгробий, обелисков, пантеонов героям войны и кончая проектами восстановления городов с парадными композициями, вариациями классических или национальных мотивов.
Вместе с тем следует помнить, что в широком обращении к наследию была в то время своя закономерность. С учетом этой объективной в годы войны общественной тенденции, многое в архитектуре той поры раскрывается по-новому, заставляет задуматься над коренными проблемами зодчества многонационального советского народа.
Над восстановлением разрушенных войной городов работали практически все ведущие архитекторы того времени. Многие из созданных тогда проектов были не столько документами для строительства, сколько проектами-мечтами о прекрасных и гармоничных городах классической архитектуры. Эти в общем-то отвлеченные проекты, оставшиеся, разумеется, в основном на бумаге, тем не менее задавали высокий художественный уровень всему потоку проектных поисков. В процессе возрождения городов преодолевались многие стихийно сложившиеся в прошлом дефекты планировки и застройки. Размах реальных восстановительных мероприятий нарастал одновременно с мощными наступательными операциями советских войск. Страна побеждала и строила.
Растущие объемы строительства требовали заводского производства элементов, типизации проектов. В послевоенный период была разработана новая методология типового проектирования - серийный метод, идея которого родилась еще в 1938 г. Широко внедрялись серии типовых проектов малоэтажных домов в строительстве РСФСР, Украины, Белоруссии, Казахстана и других республик. Разворачивалось экспериментальное строительство первенцев крупносборного домостроения. Однако не эти тенденции определяли развитие архитектуры послевоенного десятилетия. Естественная после победы тяга к триумфальности вырождалась в ряде работ в поверхностную стилизацию. Даже в наиболее значительных объектах типа высотных зданий Москвы проявились противоречия направленности архитектуры того периода. Тем не менее, высотные здания, бесспорно, величественный жест большой архитектуры. Они «говорили» и продолжают «говорить» патетическим, энергичным языком, который, не в пример некоторым новым высотным зданиям, находит отклик в широких массах, созвучен мировосприятию и понятен этим массам. По-видимому, не случайно всеобщее оживление интереса к ним в последние годы.
Тем не менее, представительские искания оттесняли в сознании архитекторов на второй план работу над экономическими массовыми типами сооружений. А эта работа приобретала все более важное значение в решении важнейших социально-экономических задач периода.
Практика украшательства была резко осуждена на Всесоюзном совещании строителей в 1954 г. Постановление ЦК КПСС и СМ СССР 4 ноября 1955 г. «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве» ознаменовало собой начало нового, современного этапа развития советской архитектуры.
Теперь - в перспективе трех десятилетий многое в архитектуре той поры видится более точно и объективно. И понимая в полной мере историческую необходимость творческого поворота середины 50-х годов, те плоды, которые по большому счету явились итогом этого поворота, равно как и упущения и недостатки, неизбежно сопровождавшие в целом прогрессивное движение нашего зодчества, мы видим несомненные достижения предшествующего периода. Мы помним и все более высоко ценим героику архитектуры военных лет, подвиг восстановления разрушенных войной городов и сел, величественные и в то же время сомасштабные и близкие человеку проекты, постройки, ансамбли городских центров, высотные здания столицы - этот большой жест победной архитектуры, увенчавший послевоенное десятилетие. Во всем мире идет сейчас трудный процесс переоценки нашей архитектуры не только 30-х годов, но и последующих полутора десятилетий - это понятно в свете новейших тенденций мирового архитектурного процесса. В нашем архитектуроведении этот процесс проходит, пожалуй, наиболее сложно - и опять-таки понятно почему.
После коренной перестройки нашей архитектуры в середине 50-х годов весь предыдущий период был воспринят профессиональным (и не только профессиональным) сознанием как насквозь ошибочный, упадочный и, соответственно, недостойный тщательного изучения. До сих пор в работах по истории советской архитектуры сказывается эта «реакция отторжения». При этом упускается из виду, что по проектам, созданным в этот период, шло практическое восстановление страны, обширные реконструктивные работы, удовлетворявшие обостренные войной потребности народа. Эта разнообразная созидательная деятельность огромных масштабов не могла быть осуществлена, если бы в ее развитии не участвовали мощные прогрессивные силы. Упускается из виду и то, что архитектура той поры, при всей ее противоречивости, обладала высоким гуманистическим потенциалом, умела волновать миллионы сердец, объединить их общим порывом, была созвучна своей эпохе и по-своему ярко отразила ее героику и драматизм. Вот почему она не может быть оценена однозначно негативно или позитивно. В данной работе сделана попытка дать объективное историческое освещение и анализ архитектуры этой поры в контексте с социальными условиями времени. Еще предстоит разобраться, что из созданного тогда навсегда кануло в Лету, что осталось неотъемлемым достоянием истории, а что нацелено в будущее и содержит зерна развития в новых условиях, на новом уровне.
Опыт показывает, что развитие архитектуры на протяжении 1955-1980 гг., пройдя ряд этапов, оказалось связанным с оживлением ее «исторической памяти». Вот почему столь ценным становится наш опыт не только 20-х, но и 30-50-х годов, со всеми их достижениями и срывами - ведь даже эксперимент с отрицательным результатом идет в актив творческой практики.
История советской архитектуры (1917-1954) под ред. Н.П. Былинкина и А.В. Рябушина
(С советской гостиницы "Москва" началась грандиозная реконструкция Москвы )
В 30-х годах 20 века была проведена грандиозная реконструкция Москвы, практически переделали полгорода. Это было необходимо, так как после революции город имел хаотичный вариант застройки, а население росло быстрыми темпами.
В 30 годы произошел объемный ряд работ, в конце десятилетия столица стала благоустроенной новой и чистой, где было очень просторно. За это время был просторен современный облик Москвы, простоявший практически до конца 20 века в неизменном состоянии.
Генплан реконструкции и развития Москвы 1935
(Такой по одному из вариантов в Госплане могла бы быть Красная площадь )
История грандиозного плана реконструкции Москвы 35 г., началась еще в 20-х годах, когда был создан проект «Большая Москва». Согласно данному проекту город должен был расти не ввысь, а вширь. Передвигаться, предполагалось на автомобилях. Но в 1935 году пленум центрального комитета партии большевиков принял другой план: Москва должна стать многоэтажной, с широкими проспектами и расходящимися от центра лучами – улицами, коммунистического города звезды.
Особенности архитектурного облика Москвы 30 годов
Основными стилями архитектуры Москвы этого времени являются традиционализм и конструктивизм. Конструктивизм прослеживается в основном в завершающем строительстве зданий с конца 20-х гг.:
(Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина )
- Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина;
- Дом СТО (1933-36) - совр. здание Государственной Думы в Охотном ряду;
- Крымский мост (1936-38 гг).
Традиционализм опирается на дореволюционный опыт архитектуры. Так строится жилой дом на Моховой в 1934г., где используется один из излюбленных декоративных приемов – колоннада.
В строительстве возрождаются старые стилевые особенности, архитекторы стараются соединить старое и новое, так строятся национальные школы и павильоны ВДНХ.
Яркие архитектурные постройки 30-х годов в Москве
- Появилась первая гостиница, построенная при советской власти. Данный проект носит характерные черты от переходного периода конструктивизма к сталинскому ампиру и строилась с 1933 по 1936 год. Гостиница была украшена скульптурами, живописью, панно, мозаиками выглядела очень помпезной.
(Здание Наркомзема 30-х годов СССР )
- Наркомзем - здание выстроено в стиле позднего конструктивизма (1928 - 1933 гг.). Это смелый эксперимент по применению новых технологий в строительстве и реализации авангардного дизайна. Данный стиль предполагал каркасную систему здания. Были применены новые материалы, а в архитектуре здания появляются округлые элементы.
(Как передвигали дом в газете "Правда" )
(Сухаревская башня на открытке 1927 года, в 30-е годы будет снесена )
К концу 30 гг., архитектура Москвы приобретает оттенок парадной пышности. Начинается эпоха сталинского ампира.
Каждый промежуток времени истории человечества, запечатлен величайшими сооружениями, и архитектура 20-го века не является исключением. Она характерна тем, что добилась совершенно нового масштаба — от зданий, которые скребут своими крышами небеса, к небывалым ранее дизайнерским строениям. Начало развиваться это искусство в начале 20 века. Одно из самых первых направлений являлся модерн. Он включал в себя функционализм, а также эстетические идеалы, но противоречило классическим основам искусства. В модерне пытались объединить основы дизайна в архитектуре, с новшествами скоростного технического развития и модернизации, происходящей в современной общественности.
Как закладывалась основа архитектуры 20 века?
Архитектура 20-го века была неким течением, которое объединило многочисленные школы дизайна, а также разнообразие направлений и многогранность стилей. Из величайших имен архитекторов, которые стали новаторами в данном искусстве достигли прогрессивных дизайнов и ультрасовременных новшеств, необходимо выделить Райта, Салливана, Аальто, Нимейера, Роэ, Корбюзье и Гропиуса. Модерн представлял течение архитектурного искусства с начала 20-го века до 70-80-х годов. Модернизм состоит из таких направлений, как: органическая архитектура, функционализм, интернациональный стиль, конструктивизм, рационализм и др.
Расцвет новейших технологий в архитектуре
Архитектурный модерн пытался создавать дизайнерские идеи построек, не оглядываясь на классические элементы строительства прошлых веков, а вдохновляясь функционалом построенных зданий, их месторасположением, а также географическим положением. «Форма следует за функцией» — говорил Луис Салливан, имея в виду, что дизайнерский замысел должен основываться на функциональном предназначении постройки. Так думал и архитектор Фрэнк Райт, когда он проектировал сооружения, важнейшей деталью для него была земля, на которой собирались произвести постройку. Он утверждал, что здание и земля должны являться одним целым. Для архитектуры 20 века также характерно: использование в строительных работах новейших строй материалов, таких как железобетон, отсутствие деталей декора на постройках.
Советский народ популяризировал архитектурный конструктивизм, данное направление необычайно процветало в 20-30-х годах. Конструктивизм включал в себя ультрасовременные технологии, а также коммунистическую политику, Советскую философию и социальные цели строившейся заново страны. Один из основателей данного течения — советский архитектор Константин Степанович Мельников. Он спроектировал не безызвестный Дом Мельникова, здание которое по сей день является символом советского авангарда. В то время движение разделилось на несколько школ, которые конкурировали между собой, что сопутствовало многочисленным постройкам прекрасных зданий, пока такое искусство архитектуры как конструктивизм не попало в немилость у верхушки правительства СССР.
Порой нам надоедает смотреть на эту старую советскую мебель. Но стоит подождать несколько десятков лет, и это будет уже раритет. Будем вспоминать о данном предмете интерьера с любовью, поскольку он является частью искусства. Но не только это рассматриваетс. Основная часть материала направлена на изучение советской архитектуры 20-х годов, когда только закончилась революция. Кстати, о данной теме у ученых до сих пор остается немало вопросов. Представленную отрасль развивали многие специалисты и они унесли за собой немало секретов. Вот исследователи до сих пор делают попытки разгадать их.
Все события начинаются еще в 1917 году, когда произошел архитектурный авангард. Наверное, предоставленную информацию мало где можно встретить, потому относим ее к разряду уникальных. Во время указанного процесса происходила процедура создания творческих направлений. Несмотря ни на что, все они имели между собой общие черты. Причем развитие осуществлялось неимоверными темпами.
На то время в СССР тоже проводились архитектурные конкурсы. Очень интересно узнать, кто же тогда побеждал и какого принципа придерживались специалисты. Стоит признаться, материал собирался очень долго, поскольку некоторые данные было найти чрезвычайно тяжело. Но автор справился со всем, взял комментарии ученых.
