Arabic Bulgarian Chinese Croatian Czech Danish Dutch English Estonian Finnish French German Greek Hebrew Hindi Hungarian Icelandic Indonesian Italian Japanese Korean Latvian Lithuanian Malagasy Norwegian Persian Polish Portuguese Romanian Russian Serbian Slovak Slovenian Spanish Swedish Thai Turkish Vietnamese

definition - ГАЛУШКИН БОРИС ЛАВРЕНТЬЕВИЧ

Галушкин, Борис Лаврентьевич

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Борис Лаврентьевич Галушкин
(1919 ) - 14 июля
Место рождения	Шахты
Принадлежность	СССР
Награды	File:Hero of the Soviet Union medal.png|20px|Герой Советского Союзаdefault Герой Советского Союза desc none (посмертно) Биография Краткая биография За проявленный героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 ноября 1944 года Борису Лаврентьевичу Галушкину посмертно присвоено звание Героя Советского Союза . Московский институт Воля. Июль 1941 года. Весь четвертый курс Московского института физической культуры и спорта досрочно сдает государственные экзамены. Вчерашние студенты добровольно уходят на фронт. С ними - Борис Галушкин. Так, 29 июля 1941 года, в день когда ему исполнилось 22 года, начал он свой боевой путь. Вскоре подразделение, в котором служил Борис Галушкин, было направлено под Ленинград. Борис был назначен командиром взвода. Враг неудержимо стремился овладеть городом Ленина . На участке, где находился Галушкин, за день приходилось отбивать по 8-10 атак. Бойцов осталось мало, многие убиты, многие ранены, а враг все наступает. «Только умением, только военной хитростью можно победить», - думает Борис. - Артемьев , Клевцев, поставьте пулемёты справа и, как только немцы начнут наступление, где сосредоточены пулеметы, ну а потом можно перенести пулеметы туда, куда враг направит удар. И вот немецкая атака захлебнулась. Кажется, она была последний в этот день. Однако на другом участке немцам удалось глубоко вклиниться в нашу оборону. Перед взводом была поставлена задача - выбить немцев , прорвавщихся в тыл. Ближайший путь лежал через болото. В обход до деревни, занятой врагом, можно добраться только утром. А к тому времени немцы подтянут силы, тогда выполнить задание будет труднее. Остается одно - пройти по непроходимому болоту. И вот вооруженныешейко ществой, по пояс в холодной болотной грязи темной ночью пробираются бойцы взвода Галушкина. Казалось, болоту конца не будет. Каждый новый шаг приносит невероятные мучения, но приказ надо выполнить во что бы то ни стало. На рассвете взвод Галушкина ворвался в деревню, где расположились немцы. Продрогшие до костей, уставшие, все в грязи бойцы ринулись в атаку. Немцы, не ожидавшие нападения со стороны непроходимого болото, понесли большие потери и в панике отступили. А через несколько дней Галушкин серьезно заболел. В госпитале врачи поставили диагноз - воспаление легких. Видимо, не прошло даром для Бориса ночь, проведенная в болоте. Воспаление легких скоро вылечили, но начался туберкулез . Юноше пришлось вернуться в Москву . Но Галушкин рвался на фронт, не мог он быть дома, когда враг топчет родную землю. Если его не берут в армию, он будет воевать в партизанских отрядах, где пригодится его военный опыт. И Борис Галушкин воюет в отрядах народных мстителей на Смоленщине. Партизаны снимали часовых, ликвидировали склады с боеприпасами, продовольствием, забрасывали врага гранатами. В один из таких налетов был ранен командир отсюда Степан Насынов. комсомольцам П. Маркину, С. Щербакову, И. Головенко, А. Андрееву, В. Правдину под командованием младшего лейтенанта Б. Галушкина поручили вынести раненого к своим войскам. Для этого надо было пройти 120 километров по лесистой и болотистой местности, занятой врагом, пересечь железнодорожную линию. Двигались ночью, неся по очереди раненого на плечах. Подошли к железнодорожной линии. Она усилению охранялась немцами. В светлые летние ночи было и думать о том, чтобы пересечь ее. Ждали в лесу непогоды. Вот наконец начались дожди. Соблюдая величайшую осторожность, чтобы ни одна веточка не хрустнула под ногами, ни один камешек не скатился с тропинки, подошли к железнодорожному полотну. Теперь - стремительный бросок, но часовой заметил их. Сергей Щербаков метким выстрелом уложил его, однако выстрел услышал немецкий патруль. Началось преследование. Двое партизан с раненым командиром стали через болото отходить к лесу, в остальные устроили засаду и приготовились прикрывать их. Из-за кустов было видно, как высокий немец сдерживает двух овчарок, бешено рвущихся по свежему следу. Партизаны быстро заложили две противопехотные мины. Грянул взрыв, затем второй. Немецкий патруль был уничтожен. Восемнадцать суток пробирались комсомольцы по территории, занятной врагом, и вынесли раненного командира. За боевые дела на Смоленщине, за спасение командира группа комсомольцев во главе Б. Л. Галушкиным была награждена орденом Красного Знамени. В апреля 1943 года, выступая в Москве на антифашистском молодежном митинге, Б. Л. Галушкин рассказывал о том, что пришлось повидать в тылу врага. Они были свидетелями чудовищного грабежа, разбоя, издевательства над нашими людми. «Мы видели, как в деревне Любавиче немецкие изверги запрягли в телегу раненого красноармейца, поставили его на четвереньки и заставляли тащить тяжелы груз. Житель деревни Сташково дал приют двум партизанам. Фашисты окружили эту деревню и подожгли. Дворы пылали, как костер. Палачи хватали испуганных детей и кидали их в огонь. Тех, кто пытался тушить пожар, фашисты расстреливали из автоматов». Борис рассказывал о том, как партизанское подразделение, которым он командовал, вывело из строя железнодорожную магистраль на участке Орша - Смоленск , в районе селений Красное и Осиповка. «В тех краях, где действовал наш отряд, проходит железнодорожная магистраль. По ночам железнодорожное полотно освещалось прожектороми, беспрерывно патрулировалось. Подобраться к насыпи почти невозможно. Вдоль полотна пролегали непроходимые болота. Нам был дан приказ остановить движение на 15 суток. Раз приказ - умри, но выполни. И мы, партизаны, задачу решили. В течение 18 суток ни один поезд не прошел ни на Восток, ни на Запад. Мы пустили под откос 5 вражеских эшелонов и застопорили путь. Эти 5 эшелонов везли на фронт фашистские танки, грузовики, военные материалы, солдат и офицеров». Вот как это было. Подразделение, которым командовал Б. Галушкин, получив задание, долгое время изучало обстановку. Вскоре план действий был выработан. Около железнодорожного полотна у немцев были вышки, где находились часовые с пулеметами. Между часовыми и полицейским полком, охранявшим железную дорогу, была установлена телефонная связь. Партизанам удалось перерезать телефонную линию. Тогда немцы установили связь при помощи ракет. Две зеленые и одна белая ракеты означали, что все в порядке. Надо было обязательно снять дежурных с вышки, и снять бесшумно. Вскоре партизаны приметили, что один немецкий офицер часто заходит в столовую и любит там поговорить с поварихой. Однажды в опустевшую столовую ворвались группа партизан, схватила офицера и заставила его отдать часовым команду покинуть пост. Их места заняли партизаны, переодетые в немецкую форму. Под их охраной другая группа народных мстителей закладывала мины под рельсы. Не забыли партизаны выпустить в определенное время и сигнальные ракеты: две зеленые и одну белую. Операция прошла блестяще. 5 немецких эшелонов пошли под откос. Движение застопорилось. Наша авиация регулярно бомбила скопление поездов. После этого случая немцы усилили охрану железной дороги. Отряд под командованием Героя Советского Союза Бажанова, в котором находился и наш земляк Б. Л Галушкин, ушел на автомагистраль Москва - Минск, которую немцы использовали для переброски живой силы и техники. Фашисты, запуганные партизанами, ездили по шоссе лишь в колоннах по 8-10 машин с охраной. Но и в этих сложных условиях партизаны ухитрялись устраивать диверсии. Однажды по дороге ехал немецкий генерал. Перед ним ехала немецкая военная машина, на заднем борту которой лежал плохо закреплённый мешок. На обочине он свалился с машины. Генерал велел остановить свой автомобиль, подобрать вещи и разузнать, какой части принадлежит этот куль. Проворный адъютант, взяв мешок в руки, быстро выкрикнул номер части, и тут раздался взрыв. За короткий период подразделение Бориса Галушкина уничтожило 29 автомашин, получило ряд ценных сведений о численности вражеских сил, о перегруппировке войск. Отряд Б. Л. Галушкина стал своеобразной школой для партизан. Галушкин учил их сложному военному мастерству: закладывать мины, организовывать налеты, устраивать засады. Он передавал партизанам свой богатый боевой опыт. Партизаны совершали налеты на врага, получали ценные сведения о расположении войск противника. В канун 26-й годовщины Великого Октября решили Галушкинцы преподнести хороший гостинец фашистам. Малочисленный отряд разделился на несколько групп, задача которых сводилась к тому, чтобы дать себя обнаружить, создать видимость наступления. Немцы былы напуганы смелыми налётами партизан. Начались смешные приготовления к схватке; немецкое командование решило снять часть солдат, охранявших железнодорожную линию. И в это время партизаны взорвали железнодорожное полотно. Немцы бросили все силы для того, чтобы восстановить движение, но грянуло еще несколько взрывов. Движение на железной дороге замерло. Советские самолеты бомбили поезда, застрявшие в пути. Немецкие войска, теснимые нашей армией с востока, решили во что бы то ни стало покончить с партизанами. Для борьбы с отрядами, действовавшими в белорусских лесах, были сняты с фронта армейские части, брошены эсэсовские полки, танки, самолеты. Лес недалеко от города Минска, в районе озера Палик , где находились главные базы партизан, фашисты обложили тройным кольцом. Оно постепенно сжималось. Надо было любой ценой пробиться, вывести людей из окружения. Первую штурмовую группу, шедшую на прорыв, возглавил старший лейтенант Б. Л. Галушкин. Начался бой. Немцы открыли ураганный огонь. Казалось, невозможно было поднять голову. И вот тогда бойцы услышали голос своего любимого командира: «Вперед! За мной! За нашу Родину!» Штурмовая группа пошла в атаку. Голос командира был слышен то в одном, то в другом месте. Не выдержали немцы, начали отступать, оставляя траншеи. Фашистам пришлось бросить в атаку танки, которым удалось расчленить подразделение Галушкина. Положение резко ухудшилось. Раненый Борис продолжал руководить боем. Справа ударил немецкий пулемет. Под его огнем погиб Борис Лаврентьевич Галушкин. Но партизанам удалось пробить брешь во вражеском кольце и вырваться из окружения. Это было 14 июля 1944 года. 15 ноября 1944 года Борису Лаврентьевичу Галушкину за образцовое выполнение задания в тылу врага и проявленные при этом отвагу, геройство, мужество было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Память о герое Письмо сестре Вот что писали бойцы и офицеры сестре Б. Л. Галушкина, « Дорогая Мария Лаврентьевна! От имене боевых друзей вашего брата старшего лейтенанта Б. Л. Галушкина мы поздравляем вас с вашей правительственной наградой, которую получил ваш брат. Ему присвоено звание Героя Советского Союза. Весть о наградений Бориса Галушкина вызвала всех, кто его знал, этого прославленного своим воинским мастерством офицера, чувство глубокого удовлетворения. На митинге, посвященном присвоению нашим товарищам звания Героя Советского Союза, о нашем брате говорили с огромным уважением и любовью. Наш Лаврентьевич - так ласково называют между собой товарищи вашего брата. Бойцы клянутся именем вашего брата, что не прекратят беспощадно громить врага, пока не водрузят земля победы в

Награды и премии

Биография

• .
• .
• .
• .

Отрывок, характеризующий Галушкин, Борис Лаврентьевич

Радомир пытался спасти иудеев...

– Я не понимаю их, Учитель... – задумчиво произнёс Радомир. – Днём они мягки, вечером – ласковы, ночью – хищны и коварны... Они изменчивы и непредсказуемы. Как мне понять их, подскажи! Я не могу спасти народ, его не поняв... Что же мне делать, Учитель?
Иоанн смотрел на него очень ласково, как смотрит отец на любимого сына, и наконец глубоким, низким голосом произнёс:
– Ты знаешь их речь – попытайся раскрыть её, если сможешь. Ибо речь – это зеркало их души. Этот народ был когда-то проклят нашими Богами, так как пришёл он сюда на погибель Земли... Мы пытались помочь ему, посылая сюда тебя. И твой Долг – сделать всё, чтобы изменить их суть, иначе они уничтожат тебя... А потом и всех остальных живущих. И не потому, что они сильны, а лишь потому, что лживы и хитры, и поражают нас, как чума.
– Они далеки от меня, Учитель... Даже те, что являются друзьями. Я не могу почувствовать их, не могу открыть их холодные души.
– А зачем же тогда они нужны нам, папа? – вдруг включился в разговор взрослых, малый «участник» собрания.
– Мы пришли к ним, чтобы спасти их, Светодар... Чтобы вытащить занозу из их больного сердца.
– Но ты ведь сам говоришь, что они не хотят. А разве же можно лечить больного, если он сам отказывается от этого?
– Устами младенца глаголет Истина, Радомир! – воскликнул до сих пор слушавший Радан. – Подумай, ведь если они сами этого не хотят, можешь ли ты насильно заставить людей измениться?.. И уж тем более – целый народ! Они чужды нам в своей вере, в понятии Чести... которой, по-моему, у них даже и нет. Уходи, мой брат! Они уничтожат тебя. Они не стоят и дня твоей Жизни! Подумай о детях... о Магдалине! Подумай о тех, кто любит тебя!..
Радомир лишь печально покачал головой, ласково потрепав златовласую голову своего старшего брата.
– Не могу я уйти, Радан, не имею такого права... Даже если мне не удастся помочь им – я не могу уйти. Это будет похоже на бегство. Я не могу предавать Отца, не могу предавать себя...
– Людей невозможно заставить меняться, если они сами этого не желают. Это будет всего лишь ложью. Им не нужна твоя помощь, Радомир. Они не примут твоё учение. Подумай, брат...
Иоанн печально наблюдал спор своих любимых учеников, зная, что оба они правы, и что ни один из них не отступится, защищая свою правду... Они оба были молоды и сильны, и им обоим хотелось жить, любить, наблюдать, как растут их дети, бороться за своё счастье, за покой и безопасность других, достойных людей. Но судьба распорядилась по-своему. Они оба шли на страдания и, возможно, даже на гибель, всё за тех же других, но в данном случае – недостойных, ненавидевших их и их Учение, бессовестно предававших их людей. Это смахивало на фарс, на абсурдное сновидение... И Иоанн никак не желал простить их отца, мудрого Белого Волхва, так легко отдавшего своих чудесных, сказочно одарённых детей на потеху глумливым иудеям, якобы для спасения их лживых, жестоких душ.
– Старею... Уже слишком быстро старею... – забывшись, вслух произнёс Иоанн.
Все трое удивлённо на него уставились и тут же дружно расхохотались... уж кого невозможно было представить «старым», так это Иоанна, с его силой и мощью, завидной даже для них, молодых.
Видение исчезло. А мне так хотелось его удержать!.. В душе стало пусто и одиноко. Я не хотела расставаться с этими мужественными людьми, не хотела возвращаться в реальность...
– Покажи мне ещё, Север!!! – жадно взмолилась я. – Они помогут мне выстоять. Покажи мне ещё Магдалину...
– Что ты хочешь увидеть, Изидора?
Север был терпелив и мягок, как старший брат, провожавший свою любимую сестру. Разница была лишь в том, что провожал он меня навсегда...
– Скажи мне, Север, а как же случилось, что Магдалина имела двоих детей, а об этом нигде не упоминалось? Должно же было что-то где-то остаться?
– Ну, конечно же, об этом упоминалось, Изидора! Да и не только упоминалось... Лучшие художники когда-то рисовали картины, изображая Магдалину, гордо ждущую своего наследника. Только мало что от этого осталось, к сожалению. Церковь не могла допустить такого «скандала», так как это никак не вписывалось в создаваемую ею «историю»... Но кое-что всё же осталось до сих пор, видимо по недосмотру или невнимательности власть имущих, Думающих Тёмных...

– Как же они могли допустить такое? Я всегда думала, что Думающие Тёмные достаточно умны и осторожны? Это ведь могло помочь людям увидеть ложь, преподносимую им «святыми» отцами церкви. Разве не так?
– Задумался ли кто-то, Изидора?.. – Я грустно покачала головой. – Вот видишь... Люди не доставляют им слишком большого беспокойства...
– Можешь ли ты показать мне, как она учила, Север?..
Я, как дитя, спешила задавать вопросы, перескакивая с темы на тему, желая увидеть и узнать как можно больше за отпущенное мне, уже почти полностью истёкшее, время...
И тут я снова увидела Магдалину... Вокруг неё сидели люди. Они были разного возраста – молодые и старые, все без исключения длинноволосые, одетые в простые тёмно-синие одежды. Магдалина же была в белом, с распущенными по плечам волосами, покрывавшими её чудесным золотым плащом. Помещение, в котором все они в тот момент находились, напоминало произведение сумасшедшего архитектора, воплотившего в застывшем камне свою самую потрясающую мечту...

Как я потом узнала, пещера и вправду называется – Кафедральная (Сathedral) и существует до сих пор.
Пещеры Лонгрив (Longrives), Languedoc

Это была пещера, похожая на величественный кафедральный собор... который, по странной прихоти, зачем-то построила там природа. Высота этого «собора» достигала невероятных размеров, уносясь прямо «в небо» удивительными, «плачущими» каменными сосульками, которые, где-то наверху слившись в чудотворный узор, снова падали вниз, зависая прямо над головами сидящих... Природного освещения в пещере, естественно, не было. Также не горели и свечи, и не просачивался, как обычно, в щели слабый дневной свет. Но несмотря на это, по всему необычному «залу» мягко разливалось приятное и равномерное золотистое сияние, приходившее неизвестно откуда и позволявшее свободно общаться и даже читать...
Сидящие вокруг Магдалины люди очень сосредоточенно и внимательно наблюдали за вытянутыми вперёд руками Магдалины. Вдруг между её ладонями начало появляться яркое золотое свечение, которое, всё уплотняясь, начало сгущаться в огромный голубоватый шар, который на глазах упрочнялся, пока не стал похожим на... планету!..
– Север, что это?.. – удивлённо прошептала я. – Это ведь наша Земля, не так ли?
Но он лишь дружески улыбнулся, не отвечая и ничего не объясняя. А я продолжала завороженно смотреть на удивительную женщину, в руках которой так просто и легко «рождались» планеты!.. Я никогда не видела Землю со стороны, лишь на рисунках, но почему-то была абсолютно уверена, что это была именно она. А в это время уже появилась вторая планета, потом ещё одна... и ещё... Они кружились вокруг Магдалины, будто волшебные, а она спокойно, с улыбкой что-то объясняла собравшимся, вроде бы совершенно не уставая и не обращая внимания на удивлённые лица, будто говорила о чём-то обычном и каждодневном. Я поняла – она учила их астрономии!.. За которую даже в моё время не «гладили» по голове, и за которую можно было ещё всё так же легко угодить прямиком в костёр... А Магдалина играючи учила этому уже тогда – долгих пятьсот лет тому назад!!!

Родился в 1919 году в городе Александровск-Грушевский (ныне город Шахты) в семье рабочего. По национальности русский.

В Шахтах рос и пошел в школу (ныне это лицей № 26 города Шахты). Затем в юном возрасте переехал в город Грозный, где учился в школе № 9 (№ 38). В 1934 году вступил в ВЛКСМ, а через год был избран секретарем комсомольской организации школы. По окончании школы продолжил учёбу в Московском институте физкультуры и спорта, где учился с 1937 по 1941 год.

В июле 1941 года с четвёртого курса института ушёл добровольцем в Красную Армию и отправлен на фронт осенью того же года.

Воевал на Ленинградском фронте, где был ранен, госпитализирован, но тайно бежал из госпиталя на фронт. В 1942 году выполнял специальные задания в тылу врага на территориях Минской и Витебской областей. В 1943 году вступил в члены ВКП(б). В мае 1943 года назначен командиром специального отряда НКГБ СССР «Помощь», который, в свою очередь, входил в группу «Артур». Отряд Галушкина смог пустить под откос двадцать четыре эшелона противника, уничтожить и повредить двадцать три паровоза, десятки автомашин, танков и тракторов, взорвать шесть складов с боеприпасами и фуражом, вывести из строя бумажную фабрику в городе Борисове Минской области, электростанцию, лесо- и льнозавод.

Погиб 15 июня 1944 года во время выхода из окружения в составе штурмовой группы, которой командовал, в районе озера Палик Борисовского района Минской области.

Указом Президиума Верховного Совета СССР «О присвоении звания Героя Советского Союза работникам Народного комиссариата государственной безопасности СССР» от 5 ноября 1944 года:

лейтенанту Галушкину Борису Лаврентьевичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза.
• Орден Ленина.
• Орден Красного Знамени.
• Медаль.

Память

• Похоронен в братской могиле в деревне Маковье Борисовского района Минской области Белоруссии (захоронение № 83) в числе восьмидесяти девяти военнослужащих и партизан.
• В 1959 году над братской могилой установлен памятник-скульптура «Партизан-освободитель» высотой 3,3 метра.
• В честь Б. Л. Галушкина названа улица в Москве в Алексеевском районе.
• Имя Героя носят также улицы в Грозном, Евпатории и городе Белово Кемеровской области.
• На здании Российского государственного университета физической культуры, спорта и туризма в Москве установлена мемориальная доска.
• Мемориальная доска установлена в городе Белово Кемеровской области.
• В Москве проводятся ежегодные соревнования по боксу среди юношей, а также легкоатлетический кросс в День Победы, посвященные памяти Б. Л. Галушкина.
• Имя Галушкина носит МОУ лицей №26 города Шахты, которое было присвоено лицею 27 апреля 1988 года решением исполкома Артемовского райсовета.

Борис Лаврентьевич Галушкин родился 12 августа 1919 года в городе Александровске-Грушевском (ныне — Шахты Ростовской области) в рабочей семье. По национальности русский. В детском возрасте вместе с семьёй переехал сначала в город Белово , затем в . В 1937 году Галушкин окончил среднюю школу, после чего поступил на учёбу в Московский государственный институт физической культуры.

29 июня 1941 года студент четвёртого курса Борис Галушкин добровольцем от спортивного общества «Динамо» поступил на службу в . Осенью 1941 года он был направлен на фронт . В боях был ранен в бедро. Не долечившись в госпитале, сбежал на фронт.

С октября 1941 года Галушкин командовал взводом в 1-м мотострелковом полку отдельной мотострелковой бригады особого назначения войск НКВД СССР. После прохождения подготовки в январе 1942 года он был заброшен в немецкий тыл. Выполнял специальные задания на оккупированной немецко-фашистскими войсками территории Минской, Витебской и Смоленской областей в качестве заместителя командира отряда специального назначения.

Во время одной из операций диверсанты под руководством Галушкина подорвали железнодорожное полотно в восьми местах, в результате чего дорога бездействовала на протяжении двух суток. 18 апреля 1942 года взрывом мины замедленного действия, заложенной при его участии, был подорван немецкий санитарный поезд, разбиты 12 вагонов, убито и ранено до 450 солдат и офицеров. Галушкин лично руководил операциями против коллаборационистов — старост и полицаев, организовывал питание отряда. Когда один из бойцов отряда Несынов был тяжело ранен, он организовал его переброску через линию фронта — за 18 дней партизаны прошли 120 километров, 80 из которых — по оккупированной территории. За эти операции Галушкин был удостоен ордена Красного Знамени.

В мае 1943 года Галушкин был назначен командиром специального отряда НКВД СССР «Помощь», впоследствии включённого в состав партизанской группы «Артур». Диверсанты под его руководством пустили под откос 24 эшелона, уничтожили либо повредили 23 паровоза, около 80 автомашин, танков, тракторов, уничтожили 6 складов с боеприпасами и фуражом. Большую работу они провели и по дезорганизации промышленности и инфраструктуры на оккупированной территории — Галушкин руководил уничтожением электростанции, лесо- и льнозаводов в Холопеничском районе Минской области Белорусской ССР, бумажной фабрики в городе Борисове.

15 июня 1944 года Галушкин погиб при попытке прорыва из вражеского окружения в районе озера Палик в Борисовском районе Минской области. Похоронен в братской могиле в деревне Маковье того же района.

(1944-06-15 ) (24 года) Награды и премии

Биография

• .
• .
• .
• .

Отрывок, характеризующий Галушкин, Борис Лаврентьевич

Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.

Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.

Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.